— Ты не убивал! — Звучал, утробно, голос ведуна, — и вот что произошло…
Потом поплыли разные образы и глазам предстало видение того самого боя. Я проживал ту ситуацию с самого начала, от вылетевшего аркана и до конца, но по другому сценарию. Я никого не убивал и поэтому убивали нас, всех по очереди, я рыдал от горя, но не мог помочь друзьям…
..далёкий голос диктовал события и они являлись перед глазами…
Потом убивали меня, я кричал, просил о помощи, меня резали и кромсали…
Потом, далёкий голос Бурея, начал рассказывать то, что произошло на самом деле и я заново пережил ту ситуация, но там было продолжение, где друзья благодарили за помощь, смеялись, даже бывший Московский начальник похвалил меня за спасение друзей. Потом был сумбур и каша из отрывков мультфильмов.
Очнулся я в бане. Пахло травами, деревом и благовониями. Бурей и Вовка, в одних нижних портах, аккуратно, минуя мои раны, мыли меня тёплыми настоями.
— Пятачина, ты жив? — Как я рад что ты жив!
Бурей кашлянул.
— Жив, жив Влад. Если б не ты, то те бегунцы посекли бы нас.
— А что вы меня моете, я и сам могу. — Вскочил я.
Состояние было обалденным. Лёгкость, свежесть, сила. Дрожь в членах и кишках пропала, а самое главное прояснилась голова.
(Потом Вовка мне рассказал, что Буей, после рассказа Кирилла, разглядел в моих глазах безразличие и злость, это мог быть сдвиг по фазе, или рождение берсерка, ведун устранил неполадки в психике с помощью внушения, трав и, по мнению Вовки, грибочков.)
Потом Вован сделал мне и себе перевязку. Бурей снова стал хитрым, мудрым волхвом, а на рассвете мы покинули его логово. Проходя мимо последнего конского черепа, я уважительно глянул в его пустые глазницы, извинился и поблагодарил, а выйдя из осинника, на всякий случай, перекрестился. Вовка, видя это, хмыкнул.
До веси дошли быстро. Наступало зимнее утро, воздух звенел. Снегу, за ночь подвалило, морозец окреп, дышалось легко и приятно. Впереди, разбрасывая брызги снега, из-за сруба, с призывным лаем, вылетела лохматая собака. На её призыв появились ещё две. Добежав до нас они услышали наши голоса, поводили носами, признав в нас своих повиляли хвостами и с чувством выполненного долга убежали искать себе другое развлечение.
— Володь, посоветуй куда идти. — Спросил я друга.
— Ну не к бабе Миланье! Этот точно.
Мы пожали друг другу руки и разошлись.
Я не смело постучался в дверь, за ней послышались тихие шаги.
— Кто?
— Я Светлушка.
Дверь открылась и Светла всплеснув руками, облокотившись на притолок, прошептала глядя мне в глаза:
— Ты вернулся.