– Я надеюсь, спасатели уже нашли твой паспорт, – сказал он, наконец, бодро.
– А мне совершенно всё равно, – улыбнулась я, проводя по его ноге пальчиком. – Штампы не штампы, ты мой муж, а я твоя жена.
– Я бюрократ, – хмыкнул мой царевич. – Предпочитаю всё регистрировать официально.
– Я согласна, – ответила я и потянулась довольно.
И тотчас была вновь зацелована до кончиков пальцев и сладкой истомы.
На голубоватые, зеленые изгибы гор разбрызгивало свою любовь солнце, придавая им тёплые оттенки. Слышно было, как журчит вода в гигантском фонтане из квеври и поют птицы.
– Всё-таки в Грузии потрясающе красиво! – вздохнула я. – Знаешь, мне будет жаль отсюда уезжать.
Андрей чуть склонил голову.
– А ты бы хотела остаться?
– Я хочу быть там, где ты, – улыбнулась я. – И Машенька.
– Это здорово! Но если бы мы были там, где ты, – вдруг спросил он, – где бы ты хотела сейчас быть?
– Здесь.
– Несмотря на всё-всё-всё? – с прищуром уточнил Андрюша.
Я кивнула.
– Может, конечно, не навсегда, но хотелось бы побыть здесь дольше. Это так странно и так притягательно, так ново – узнавать то, что хранила вторая часть тебя. Традиции, культуру, воздух, которым дышал мой папа, всю его большую сумасшедшую семью, частица которой есть во мне… Темперамент, который можно не сдерживать, голос, который можно проявлять.
– Твой темперамент мне очень нравится, – заявил Андрюша и снова опустил голову к моему животу. Заставил громко всхлипнуть и опять загореться.
– А вдруг я перестану быть для тебя… Ромашкой, – сквозь стон и вдох выговорила я.
– Мне нравятся все цветы без исключения, – проговорил он, перемещаясь ниже. – Главное, чтобы они были ты…
И я, не успев напрячься, сразу расслабилась.
– Как хорошо ты сказал… Но всё равно, я хочу быть там, где ты. И всё.
– И убегать не будешь?
– Только под ближайший стол, – заверила я.
– Но выбирай не стеклянный, – хмыкнул Андрюша.
Новый поцелуй прервал стук в дверь. Мы оба закатили глаза. Не успели подумать, кому бежать и что надеть, из холла при гостиной послышался гортанный голос горничной.
– Извините за беспокойство, я принесла вашу одежду. Оставлю её у входа. И махровые халаты свежие.
– Спасибо, – выкрикнули мы.
Дверь закрылась. Но поцелую не суждено было продлиться долго. Через пару минут в дверь опять постучали.
– Сейчас я всех пошлю! – по-боевому вскочил с кровати Андрей, обернул бёдра полотенцем, которое подобрал с тумбочки, и пошёл разбираться.
И тут я услышала голос, от которого захотелось спрятаться под кровать и притвориться, что меня здесь не было.
– Сын! Андрей! Живой, Слава Богу! – пробасил Виктор Геннадьевич.