Испугалась.
— Подрался, — буркнул он через плечо.
— С кем?! Почему?!
— Не важно.
У меня даже замерло сердце.
Уже в ванной Итан скинул пиджак, потом рубашку, включил воду. Плеснул в лицо…
Алые потеки в раковине.
Мне страшно.
— С Альдаро? Ты ведь не убил его?
Итан плеснул в лицо еще раз, морщась, потер ладонями, глянул в зеркало на себя. Жуткое зрелище.
— Твой Альдаро не такой дурак, чтобы драться сам. Не с ним. С его людьми. До него добраться я не успел. Твой отец выгнал меня домой.
Со злостью, сквозь зубы.
Из носа до сих пор капала кровь. Губа разбита… и содрана вся щека, словно его возили лицом обо что-то… И хуже всего, что мне его совсем не жаль. Так достало… Несдержанность, драки, пьянки… все это.
— Но почему, Итан?! — мне было так невыносимо жаль даже не его, а себя, я не могу так больше. — Так же нельзя! Даже если ты считаешь, что он не прав, то так же нельзя!
Решать споры кулаками — последнее дело.
— А как можно, Джу? — спросил он. — Если я считаю человека ублюдком, я пойду и скажу ему это в глаза. Если считаю, что он заслуживает смерти, я убью его. Я не умею строить хитрые планы, как бы разорить своего врага, подставить и довести до самоубийства. Не умею и не хочу!
Он взял полотенце. Вытер лицо, кровь с лица… как есть… пачкая все.
Потом пошел вниз. Достал из шкафа бутылку.
Мне хотелось разрыдаться, честное слово.
Я наорала на него тогда, устроила скандал. Он слушал, кивал и тихо пил, прямо из горла. Ему было плевать на то, что я думаю.
«Разорить врага» — да, я знаю, о чем он. Так было… Отец умел красиво сводить счеты. Чтобы все враги пожалели и прокляли тот день, когда родились, чтобы смерть казалась желанней жизни… А самому выйти сухим.
А Итан… Он не мог. Только прямо.
Альденаер, кафе
Начало весны
Снег за окном. Такой мокрый, липкий полуснег-полудождь. Я впервые увидела столько снега в Альденаере, сначала радовалась даже, было интересно посмотреть, но потом… Холодно, сыро, ужасно, честно говоря. Говорят, дальше на севере снег сухой и чистый, накрывает землю белоснежным ковром, но здесь — эта холодная липкая дрянь красиво лежит разве что ночью, а утром превращается в грязную кашу под ногами.
— Два капучино с корицей, Джу! Черничный пирог и шоколадные рогалики.
Пирог и рогалики — это к Олту, но у него все готово, свежие рогалики он только-только достал из печи. А кофе я варю сама. Иногда Олт помогает мне, весь день на ногах — не так-то легко. Мой живот растет с каждым днем, осталось немного. Я чувствую себя неуклюжей гусыней, которая ходит вразвалку и даже туфли не всегда в состоянии сама надеть. Впрочем, врач говорит — все идет отлично, и я на редкость хорошо себя чувствую, для своего срока и своего возраста.