Моё сердце увеличилось, по крайней мере, в два раза в груди, и не потому, что я обрадовалась новости, что именно я окрестила его диван. А скорее потому, что из моего горла вырвался громкий смех — такой, который наполняет вас эндорфинами до истерики. Именно это и произошло, когда я упала на бок, волны смеха захлестнули меня.
А потом Портер присоединился ко мне.
Он смеялся и раньше, но не так. Этот смех был грубым и богатым, от природы мужественным, но всё же умудрялся звучать по-мальчишески беззаботно.
— О, ты думаешь это смешно? — спросил он, его тело накрыло меня сверху, его руки потянулись к моим бокам, где он начал щекотать меня.
Я завизжала и закрутилась в объятиях Портера, когда он прижал меня к полу, те же самые пальцы, которые всего несколько минут назад умело работали между моих ног, теперь танцевали по моей коже, разжигая веселье.
Мой смех становился всё громче, пока слёзы не покатились из глаз.
Так вот каково это — жить.
— Я не могу дышать, — засмеялась я, и его мучающие руки, наконец, остановились.
Портер сел, и я перевернулась на спину, положив ноги ему на колени. А потом его чертовски одарённые пальцы начали гладить мои бёдра вверх и вниз, пока мы оба переводили дыхание.
— Думаешь, кто-нибудь слышал, как мы занимались сексом? — спросила я.
Портер одобрительно хмыкнул и добавил.
— Не волнуйся. Я их всех уволю.
Я снова рассмеялась, но он не присоединился ко мне.
— Шарлотта? — позвал он.
— Да, детка?
— Что будет, когда я включу свет?
У меня засосало под ложечкой.
— Честно говоря, не знаю.
Он скользнул рукой вверх, пока не нашёл мою, а затем переплёл наши пальцы. Я не могла разглядеть его лица, но почувствовала, как он повернул голову и посмотрел на меня.
— На улице ещё темно.
Я сжала его руку.
— Тогда думаю нам лучше сделать это.
Портер не сказал больше ни слова, когда убрал мои ноги со своих колен и поднялся на ноги. Я с восхищением наблюдала, как его высокий силуэт направляется к двери. Слабый свет снизу осветил его ровно настолько, чтобы я увидела, как его рука потянулась к выключателю на стене.
— На улице ещё темно, — повторил он. — Искусственный свет не считается.
Я ухмыльнулась.
— Я не собираюсь исчезать, Портер.
Он вздохнул.
— Видишь ли, я в этом не уверен.
А потом Портер включил свет.
Боль взорвалась в моих глазах, когда я закрыла их, чтобы дать им время привыкнуть. После нескольких неудачных попыток мне, наконец, удалось открыть веки.
Он по-прежнему стоял в другом конце комнаты, но глаза его были закрыты, и он качал головой.
— Портер? — прошептала я.
— Я, чёрт возьми, знал это. — Его пресс восхитительно напрягся, когда он запустил руку в волосы.