В порыве гениальности я возвращаюсь в розовый домик за чистым полотенцем и кое-какой одеждой, которую не жалко намочить. Уже у двери моё внимание привлекает книга Брэндона Сандерсона в мягкой обложке у кровати Итана. Не раздумывая, я хватаю её и беру с собой на озеро. Я провожу там большую часть дня, читая и греясь на солнышке. Почувствовав некую храбрость, подкрадываюсь к краю озера и погружаю пальцы ног в воду. Холодная (хотя после долгого пребывания на солнце скорее освежающая) и такая чистая, манящая, что я не могу устоять. Я ныряю и плаваю до боли в мышцах. Затем возвращаюсь на берег, вытираюсь полотенцем, читаю, плаваю и так по кругу, пока желудок не начинает возмущаться от голода. В столовой делаю себе сэндвич и выхожу на улицу с книгой, чтобы посидеть там же, где мы собирались после ужина последние несколько дней. Мы собирались вокруг костра и наслаждались бренчанием Майка на гитаре.
Сейчас нет никакого костра, как и людей в лагере, но книга меня по-настоящему захватила, что идеально – у меня полно времени, так что я могу позволить себе читать в одиночестве сутки напролет.
На следующий день мое расписание повторяется, разве что я дольше плаваю и после этого дремлю под кроной сосенок. Я резко открываю глаза от шума. Это группа оленей неподалёку жует траву. Я совершенно неподвижно наблюдаю за двумя пятнистыми оленятами, которые время от времени прижимаются к маме, чтобы попить молока. Они такие крошечные и неуклюжие, и судя по всему, любят покушать. Я хихикаю, когда один из них отталкивает другого. Голова оленихи поднимается на мой смех, и она убегает. Ее потомство быстро следует за ней. Эти трое напомнили мне родных, но это не наполнило меня печалью. Я чувствую надежду, потому как поступаю правильно ради мамы и Маккенны. Здесь я заработаю денег больше, чем в Оук Дейле. Уход Джереми вовсе не предвестник надвигающейся беды. Я подружилась с несколькими парнями и потихоньку начинаю вливаться в коллектив.
С этой мыслью я бросаю полотенце и ныряю обратно в озеро, чтобы еще раз поплавать, прежде чем мокрой тащиться обратно в лагерь.
Солнце в конце весны не особо греет, поэтому я дрожу, возвращаясь в домик. Переодеваюсь и перекусываю, после чего устраиваюсь на крыльце и опять читаю. Развязка книги уже близка, но сейчас меня убивает неизвестность. Автор приближает читателя к эпической битве, и мне надо ускориться, если хочу закончить книгу до возвращения Итана.
Я дрожу от поднявшегося ветра, не обращая внимания на время. Я была слишком голодна, чтобы сходить в душ раньше, но вернувшись в теплый домик, бросаю взгляд на алюминиевую ванну в углу. Там есть сток, так что можно немного понежиться в ванне, тем более что во время моей очередной уборки я ее вычистила. В душевых лагеря нет горячей воды – только адская ледяная вода из колодцев, поэтому мытье в них означало быстрое споласкивание, сопровождаемое стуком зубов и гусиной кожей по всему телу.