Шестой возвращается к машине — огненный сгусток разрушающей энергии. По крайней мере, таким его вижу я.
— Я же велел тебе одеться, — рычит он, вытаскивая меня из машины.
— Никого тут нет, и никто не увидит меня полуобнаженной, — возражаю я, пытаясь вырвать у него свою руку.
Тщетная попытка. Я же никуда не убегу, как минимум без обуви. Шестой вытаскивает сумки из багажника, ни на секунду не ослабляя внимания. Он вручает мне несколько сумок, конечно же, тех, что полегче, и я медленно бреду по гравию к тротуару, пока он открывает двери номера — на сей раз мы будем жить в номере четыре.
Как только мы входим в номер, я швыряю сумки на кровать и мчусь в ванную.
Я вхожу, включаю свет и подпрыгиваю. С моих губ скрывается крик, и я чуть не описываюсь прямо на пороге.
— Бл*дь!
Я впервые вижу себя в новом образе с темными волосами. От этого цвета у меня глаза на лоб лезут, ведь раньше волосы у меня могли быть не моего родного светлого оттенка только изредка на Хэллоуин и то исключительно по моему собственному желанию. А теперь меня заставили изменить цвет волос, и от этого я чувствую себя совершенно другим человеком.
Я оборачиваюсь закрыть дверь, но Шестой протягивает руку и удерживает ее.
— Дверь не закрывать, — говорит он практически безжизненным тоном.
Я подавляю вздох, делаю шаг к унитазу, приподнимаю края огромной футболки и засовываю большие пальцы под резинку трусиков, но прежде чем потянуть их вниз, смотрю в дверной проем и вижу, что этот чокнутый извращенец наблюдает за мной.
— Не против?
Он сжимает челюсти, но все же отпускает дверь и уходит заниматься, чем он там собирался, наконец-то оставив меня спокойно пописать.
Я с удовольствием опустошаю мочевой пузырь, после чего осматриваю помещение и с радостью отмечаю, что эта ванна выглядит чуть-чуть получше предыдущей.
Чуть-чуть.
Самую малость.
Ладно, вода здесь получше, так что коричневого налета гораздо меньше. Но из-за того, что ремонт здесь не делали, наверное, тысячу лет, эта крошечная комната выглядит ничуть не лучше, чем предыдущая.
Тут я замечаю окно, и на краткий миг у меня вспыхивает надежда, но также быстро гаснет. Окошко слишком маленькое, с дымчатым стеклом, но даже если бы у меня получилось открыть его достаточно широко, чтобы протиснуться наружу, тень металлической решетки уничтожает любую возможность побега.
— Вот и ладненько, — говорю я, выходя из ванной в комнату, которая является почти точной копией предыдущей. Хотя пахнет здесь получше, но покрывала на кроватях и занавески на окнах имеют точно такой же геометрический и цветочный рисунок, а на полу точно такие же пятна. И точно такие же отклеившиеся обои, хотя в этой комнате одна стена отделана деревянными панелями.