Любовь к несовершенству (Гемин Суним) - страница 28

Разумеется, если кто-то беспрестанно злоупотребляет вашим добродушием, вам стоит сказать о своих чувствах. Но если вы столкнулись с ситуацией, на которую едва ли можете повлиять, то лучше остановите внутренний монолог, иначе это не вызовет ничего, кроме раздражения и обиды. Прославленный мастер дзен Сон Чхоль (1912–1993) учил нас обретать внутренний покой, не подпитывая негативные мысли и принимая обстоятельства. Нам не нужны лишние страдания, вызванные ненужными мыслями.

Еще одно мое осознание также было связано с монастырскими трапезами. В отличие от завтрака и обеда ужин в монастыре – неформальный прием пищи: некоторые монахи предпочитают вообще не ужинать, так как от этого на последующей вечерней практике их может клонить в сон. А раз за ужином формальности не соблюдаются, мы сидим за простыми столами на четырех ножках, расположившись по старшинству. И вот так каждый вечер мне приходилось сидеть напротив одного и того же монаха. К сожалению, он был не слишком дружелюбен и всегда сидел с безучастным видом. Вначале я пытался его разговорить, отпуская комментарии и задавая вопросы, чтобы как-то наладить диалог. Но он отвечал на мои вопросы односложно и, казалось, был раздражен тем, что я к нему обращаюсь.

Ретрит продолжался, а я сидел в полнейшем молчании напротив монаха, самого отрешенного среди всех, кто был за столом. Я все время чувствовал себя неуютно и гадал, за что он мог так меня невзлюбить. Но две недели спустя ко мне пришло осознание – как ни удивительно, в библиотеке.

Библиотеку в монастыре Бонгам построили относительно недавно, так что только один монах, помимо меня, набрел на нее за все время ретрита. И хотя мы с ним сидели за одним длинным столом, никто из нас двоих даже не смотрел друг на друга, не говоря уже о том, чтобы завязать беседу. Когда я это осознал, меня тут же осенило, что, сидя с равнодушным видом в библиотеке, я сам, должно быть, выглядел точно так же, как тот монах, который молча сидел напротив меня за ужином. Монаху в библиотеке я мог показаться безучастным или замкнутым, но это никак не было связано с какими-то его словами или с антипатией с моей стороны. Я просто всецело концентрировался на буддийских текстах, которые читал; я не думал об этом монахе – ни хорошо, ни плохо. Так, возможно, и поведение монаха за ужином не имело ко мне никакого отношения?

Через три недели после начала ретрита мне случайно представилась возможность выпить с ним чаю. Увидев, как он отрезал ломтик яблока и положил его передо мной с умиротворенной улыбкой, я утвердился в своих догадках. Поведение человека не обязательно определяется конкретными мыслями и чувствами в наш адрес, но мы все равно строим всевозможные предположения, решая: «Он думает обо мне вот это». И хотя это всего лишь результат того, что мы проецируем свое беспокойство на других людей, мы начинаем питать к ним неприязнь и даже ненавидеть их, твердо веря в истинность своих предположений.