— Что тут случилось?
— Они Галю пришли забрать.
Бабка удивилась.
— Какую, нахрен, Галю?
Скорый остановил разборки.
— Я потом объясню… Я ему подарил женщину… Где она?
— Там. На диване лежит.
На диване лежала Киса, уже на белых простынях, в белоснежной кружевной сорочке, под белоснежным одеялом. Рядом не табуреточке стояли тарелки со сладостями и пакет яблочного сока.
Бабка строго глянула на управляющего.
— Нет, главное, он только вчера предлагал мне замуж. И уже… Какое, блин, непостоянство!
Тот покраснел, засмущался. А Бабка выдержав паузу залилась своим колокольчиковым смехом.
— Да шучу я! Шучу… Подожди… Скорый… Ты сказал «подарил»?… Кису «подарил»?
— Ну, да.
— И с каких это пор ты баб по всему Полису раздариваешь? Особенно — таких оторв, как Киса?
— Потом расскажу. Давай с теми разберёмся.
Оружие стаскали в бытовку. Обобрали всех до нитки. Оставили в исподнем. Затянули наручники на всех.
— Ну, что? — Спросил Скорый. — Так же как Векселя?
— Разбуди Гвоздя, я с ним поговорю.
Усадили Витю на стул и Пашка его взбодрил.
Тот без паники огляделся, посмотрел на свои сатиновые трусы и спокойно спросил.
— Это что?
Бабка также спокойно ответила.
— Не знаю, Гвоздь. Херня какая-то… Кое-кто ведёт себя как неблагодарная скотина.
— Я не грабить пришёл. Я пришёл забрать женщину.
— Ну, ещё не лохмаче! Два человека полюбили друг друга, собрались пожениться, а тебе их счастье поперёк горла? Так что ли?
Гвоздь усмехнулся.
— Киса? Полюбила?… Бабка, ты что, не знаешь — кто такая Киса?
— Люди меняются.
— Я хочу с ней поговорить. Этот лавочник не дал. Закрылся.
— Гоги, разбуди женщину и приведи сюда.
— Она не может ходить. У неё нога больная.
— Пошли Витя, поговорим.
Скорый разбудил Галю. Она сонно поморгала, увидела стоящего перед ней Гвоздя в одних трусах, удивилась.
— Гвоздь? Ты чего это?
Бабка пояснила небрежно.
— Мы его ограбили.
Галя, как-то странно начала постанывать, но не выдержала и захохотала. Она смеялась, глядя на главаря банды, переминающегося на кривых, тонких, волосатых ногах, и никак не могла остановиться.
Гвоздь обиженно выдавил.
— Не вижу ничего смешного.
Тут уж вся компашка закатилась в хохоте.
— Прекратите ржать! Уроды! — Возмущался Витя.
Чем вызвал новый приступ веселья.
Кое-как утихомирились. И Бабка поинтересовалась у Гали.
— Киса, ты чего тут делаешь?
— Как «чего»? Лежу. Болею. Мне вон тот, — она кивнула на Скорого, — ногу прострелил.
Пашка, на вопросительный взгляд Шефа, пожал плечами.
— Повздорили немного…
Милка продолжала руководить пьесой.
— Ну, тогда хватит лежать. Одевайся. Тут за тобой приехали.