— Да ладно тебе Мила. Не кипятись. Нам с тобой подумать надо. Сильно подумать. И мне кажется, мы сможем найти выход.
— Выход откуда? И куда?
— Неправильно выразился, — огорчился Пашка, — нам надо как-то наш треугольник…
— Разорвать?
— Нет. Наоборот. Укрепить и сделать безболезненным. Ты же наверняка ревнуешь. А это плохо. И Таня тоже…
— Вот и я именно про это. В тебе нет самолюбия.
— А самолюбие-то тут при чём? Господи! Далось оно тебе.
Бабка посмеялась тихонько.
— Другой бы ходил, задрав нос, героем бы себя чувствовал. В Улье женщин дефицит, а у тебя сразу две. Любой мужик сидел бы в «Каспии», рассказывал в подробностях и картинках как он жарит двух баб… А ты… Тебе, видишь ли, надо, чтобы мы не страдали.
Пашка вздохнул.
— Мила, я же не пацан. Зачем мне эта дешёвая слава? Сама подумай… Что это за победа? Победа над женщиной… Это чести не прибавляет. А приобрести друга, в любимом и любящем человеке, намного дороже, чем зависть самцов всего стада. Вот скажи… Ты мне друг?
— А ты что — сомневался?
— Вооот. И это ценнее чем интимные победы или глупая похвальба. А то, что мы в постели ладим, это только бонус к дружбе. Приятный, не скрою, и желанный бонус. Вот так я мыслю.
Бабка оглянулась на спящую команду.
— Это ты всех усыпил?
— Нет. Они сами уснули.
— Добавь им сна. А то…
Через час, Мила встала с тахты, взяла полотенце и пошла голышом в туалет. Через некоторое время вернулась. Сообщила.
— Вода в кранах есть.
— Ты что — мылась? Холодной водой?
— Нет, Паша. Я просто полотенце намочила и обтёрлась.
Она села рядом.
— Вот ты скажи… Как ты ко мне относишься? Только честно.
— Не буду говорить «люблю». Слово какое-то затёртое. Я тобой дорожу и я для тебя на многое готов.
— Угу… А вот Тьма?
— Что, Тьма?
— Как ты к ней…?
— Таня тоже дорогой для меня человек. Я не могу от неё отказаться.
— Кхм… А твоя бывшая. Ну, та, которая «там» осталась.
— Лариса… Лариску я люблю. Я её никогда не забуду. Тысячу лет буду жить и не забуду.
— Мда… Кхм… У тебя, Паша, большое сердце.
Пашка пожал плечами. Что, мол, поделаешь…
Бабка встала. Натянула бельё, повернулась спиной.
— Застегни лифчик. Спасибо.
Развернулась.
— Ладно. С Татьяной я поговорю. Чисто по Бабий. Поплачусь, пожалуюсь… Поди найдём общий язык, не дуры.
И пошла на свою тахту.
Только она улеглась, как Ванесса резко села на постели и чётко сказала.
— Да, я слушаю…
* * *
От неожиданности, в руках Скорого и Бабки моментально оказались пистолеты.
Бабка тихо спросила.
— Ванка, что с тобой?
Та выставила ладонь.
— Помолчите… Да… Я поняла. Сейчас… Дайте мне немного времени.
Мазур растолкала Короткого.