Поехали по новому маршруту.
Райгородский кластер видимо перегрузился из конца лета. Ближе к осени. Пшеница в полях стояла по пояс. Зерно уже начало осыпаться.
Проплутали немного по грунтовкам и выехали к городку. Ну, городок, это громко сказано. Так, деревенька. Одна улица.
Решили в жилое не соваться — объехать. Приняли чуть вправо и по прямой, хорошо накатанной полевой дороге, оставляя село слева за озером, лихо покатились между золотых волн, к уже виднеющемуся шоссе.
Зерновое поле почти закончилось, когда из моря пшеницы встал рубер…
Чем-то его харя походила на рыбью. Широко поставленные глаза на выкате. Огромная, до самых ушей пасть, с мелкими, но даже на вид очень острыми зубами, складчатая, чешуйчатая шкура на щеках. Это был не совсем рубер. Броня покрывала только грудь и спину. Но размерчик он имел потрясающий. Высотой метра три с половиной. Не очень высокий для развитой твари. А вот в ширину его распёрло как качка. И мускулы просто холмами бугрились по всему телу.
Короткий заорал.
— Держись.
И, повернув пепелац, чуть не положив его на бок, попёр прямо по хлебному полю от твари.
Этот бодибилдер-переросток, лихо скакнул, вцепился одной лапой в борт неваляхи и потянул всю сцепку на себя. Луноход замедлился, скрёб колёсами землю и отбрасывал стебли, волоча за собой чудовище.
Пашка сначала схватил сайгу, но оказавшись кормой к этой мерзости, развернулся и опустил пулемёт. В суете потерял больше трёх секунд.
Надежда из-под своего сиденья тоненько визжала.
Хорошо Бекас не растерялся. Он мгновенно развернулся, уложил корд на спинку сиденья, и, как только на линии огня появилась цель, начал стрелять.
Тяжёлые пули принялись рвать чешую и кожу на морде чудища.
Над Пашкиной головой, Тьма лупила очередью. Дед, над спинкой своего сиденья палил из эскаэса как заведённый. Над квазом Игла била одиночными, видимо выцеливая глаза.
Рубер, замычал, замотал головой. Больно! Он пригнулся, пытаясь укрыться за бортом прицепа. Но такую махину за прицепчиком не укроешь. Пашка выцелил открытые ноздри, зияющие почти на лбу твари. На крючок нажать не успел.
Луноход, внезапно освободившийся от хватки рубера, прыгнул вперёд и, с пробуксовкой, рванул от нападающего.
Потеряв ещё пару секунд, Скорый со стоном, напрягая все мускулы, ворочал стокилограммовый агрегат. Наконец он поймал в прицел дырку ноздри и нажал на гашетку.
КПВ протяжно, и даже как-то лениво, дважды выдохнул пороховую струю. Пашка первый раз выстрелил из Владимирца в живую плоть. Эффект вышел поразительный. Черепушка твари разлетелась так, как будто внутри разорвалась граната. Балду ему просто снесло. Рубер опрокинулся на спину, взбрыкнув к небу ногами.