И эти так называемые снегоступы… Не думал он что они окажутся не просто ненужными, но даже в чем-то и вредными для его передвижения по лесу. Малейшая неровность под снегом и нога его выворачивалась самым неестественным образом, а сам он принимал такие позы, что оставалось только благодарить свои тренировки на гибкость. Или он не умел ходить в снегоступах, или снег был еще слишком мягким. В любом случае, с этим надо было что-то делать. «Лыжи!» — понял он — «Вот что ему надо!» Как их делать он не знал, но на обратном пути срубил подходящую березку. Посидит вечерами, поиграется топориком, глядишь что-нибудь и получится. Хотя бы на этот сезон, а там потом будет день, будет и пища. «И с одеждой что-то делать надо» — подумал он, в очередной раз устало валясь в очередной пушистый сугроб. «Хорошо бы сшить что вроде парки, или как она там называется, которую носят северные народы-оленеводы на Земле.» Да только северных оленей тут он не видел, а местное крупное зверье никак не согласится добровольно поделиться своей шкурой. Он трезво оценивал свои силы и понимал, что завалить лося или взрослого оленя ему не по силам, а про хищников и говорить нечего — самому бы при встрече целым остаться. А шить из шкурок зайцев и белок… Это же сколько их понадобится, да и не чувствовал он в себе таких портняжьих талантов, чтобы скомпоновать куртку из множества самых разных по размеру и качеству шкурок. Так что к себе в землянку он приперся злой, усталый и весь в раздумьях о будущем.
В следующий раз он вышел в лес спустя дней двадцать, если не считать кроткой пробежки на следующий день, чтобы собрать свои ловушки. В силки попался огромный красавец-глухарь, который ни за что не хотел сдаваться живым. Пришлось ткнуть его копьем, а потом прирезать ножом. Мальчишка подержал его вытянутой руке — килограмм на пять потянет. Уже хорошо. В петлю никто не попался. Не очень-то и хотелось… Хотя конечно хотелось и очень, но, когда он представил себе, как вдобавок к глухарю тащил бы на себе тушку пусть и не самого большого оленя, но весом с него самого… Учитывая, что его собственный вес составлял где-то около тридцати килограмм да плюс еще нелегкие кожаные одежды… Нет косули и слава богу, он не муравей, которые, насколько он помнил из школьной программы, могут тащить на себе вес в шесть или семь раз больший. Глухаря бы дотащить и самое главное, сделать себе зарубку на память — нужны санки.
Всю следующую неделю он ел глухаря. Птиц оказался слишком велик, чтобы съесть его за раз, и мальчишка разделал его на куски, благо в погребе мясо могло храниться долго. В своем уродливом кастрюле-горшке он варил супы, тушил с грибами и даже один раз пробовал запечь в глине. Получилось так себе, но это был полезный опыт, а глухарь все равно оказался в желудке, пусть и немного сырым. Но самое главное — свежая дичь дала ему время посидеть в землянке, не отвлекаясь на охоту и он сумел провести это время с пользой.