Он не договорил, потому что следователь хлопнул ладонью по папке.
— Давайте-ка заканчивать этот цирк.
И, словно за стенами комнаты для допросов этого ждали, в дверь постучали.
В проеме стояли два человека.
Следователь встал, подошел к ним.
— Вы из Управления?
Мужчины переглянулись недоуменно. Потом один из них вынул из портфеля пластиковую папку, извлек из нее лист с печатью, передал следователю.
— Нам приказано забрать арестованного, — сказал один из вошедших.
Следователь долго и с все большим недоумением изучал предъявленный ему документ, потом оглянулся на мужчину за столом. Тот невозмутимо разглядывал свои ботинки.
— Давайте выйдем, — сказал следователь.
Они вышли в коридор. Это был самый обыкновенный полицейский участок — зеленые стены, давно мечтающие о ремонте, неистребимый запах какой-то несвежести, стоявший, наверное, тут с прошлого, если не с позапрошлого века.
— Я не могу вам передать задержанного, — твердо сказал следователь. — И я вообще не понимаю, из какой вы службы.
Выяснять отношения мужчины не стали, а сразу позвонили куда-то. В это время следователь сам поспешил доложить своему начальству, которое не сразу ответило. Выслушав сообщение, начальство велело ждать звонка и никому задержанного не передавать. После этого все трое молча стояли, держа смартфоны в руках.
Первым зазвонил телефон следователя.
— Отдай им его, — сказал голос в телефоне. — Это теперь их дело.
— Но, товарищ генерал…
— Всё. Отдавай и возвращайся на службу. Точка.
Телефон отключился.
Мужчины вопросительно смотрели на следователя.
Он пожал плечами.
— Забирайте.
Мужчины вошли в камеру и тут же вывели задержанного. Проходя мимо следователя, тот легко махнул рукой и усмехнулся.
— Прощайте, Игорь Александрович. И забудьте вы все это. Главное, что вода прибывает. Окна небесные уже отворились.
Когда они скрылись за поворотом казенного коридора, следователь вошел в камеру. На столе лежала его папка. Он открыл ее — в папке ничего не было, кроме одного листочка.
Бумажка была желтая от старости. На ней было написано аккуратным ученическим почерком:
«Прошло не пять, а лишь четыре,
За эти бурные года
В стране воздвигли, сколько в мире
Нельзя воздвигнуть никогда».[1] Его сбросили с телеги на булыжную мостовую перед ступенями небольшой капеллы, стоявшей внутри городской цитадели. Два дюжих охранника встали по бокам, еще с десяток солдат полукругом сзади. Господа, включая нескольких дам в пышных платьях и священников в черных сутанах, стояли на ступенях капеллы.
— Ну, здравствуй, Стрелок, — сказал граф Грим дир де ла Крусс.