Лежащий человек попробовал подняться, но тут же получил удар в спину и снова оказался на камнях.
— Вот этот вот мерзавец выстрелом из лука и убил молодого рыцаря Галладия, великого воина и божественного поэта. Подстерег его, сидя на дереве, и подло убил. Стрела вошла в щель между латами и шлемом, точно в горло.
Все стоящие на ступенях капеллы негодующе зашумели, хотя обстоятельства смерти знаменитого рыцаря были им хорошо известны.
Граф спустился к лежащему, кончиком сапога приподнял ему голову.
— Рыцарь Галладий, которого ты, простолюдин ничтожный, убил, написал бы еще сотни прекрасных стихов и совершил бы еще немало великих подвигов, но вот нашелся жалкий червяк вроде тебя — и человечество осталось с тобой и без него. Замена неравноценная. Хотя, поверь, жить тебе осталось уже недолго.
Из полукруга солдат вышел пожилой сотник.
— Дрались они за него отчаянно, Ваша Милость. И своих немало положили, да и наших убили с десяток, защищая эту падаль.
Граф присел на корточки, чтобы посмотреть на лежащего. Дал знак рукой, и того приподняли — а один из солдат за волосы поднял Стрелку голову так, что глаза мужчин встретились.
— Откуда же вы беретесь такие? И ведь научил же кто-то стрелять из лука.
Он ударил человека по лицу тяжелой перчаткой. Рявкнул:
— Где так научился стрелять?
Человек сплюнул на мостовую какой-то кровавый сгусток и прохрипел:
— В армии герцога Вали, Ваша Светлость. Или Милость. Никогда не мог запомнить, как к вам, к паразитам, обращаться.
Солдат собрался было влепить Стрелку затрещину, но граф дир де ла Крусс остановил его движением. Улыбнулся.
— Бунтовщик, бунтовщик… Вижу.
Он встал. Солдаты снова бросили Стрелка на мостовую.
— Значит, в армии герцога Вали научили тебя, тварь, луком пользоваться…
— Ага, — сказал лежащий. — Там, именно там. Спасибо, пригодилось. Хороший был герцог вояка, чего там. Пусть и пьяница. После битвы при Кюси арладорцы отрезали всем нашим пленным лучникам средний палец, да вот только придурки не знали, что я-то левша.
Человек показал руку с отрезанным средним пальцем, издал неприятный смешок, потом приподнял голову, снова выхаркнул на мостовую что-то красное.
— Ну, теперь-то ты так легко не отделаешься, Стрелок, — сказал граф. — Сначала тебе отрубят руки и ноги, потом зашьют в твое брюхо живую крысу, а уж только потом сожгут на костре.
— Добрые вы люди, господа. Христиане, чего уж там, — оскалился Стрелок и получил от графа удар сапогом по зубам.
— Да, добрые. Потому что заслужил ты много больше того, что я могу тебе дать. Но в Аду, куда ты потом попадешь, ты узнаешь, что такое настоящие муки.