Что-то было не так. Не так, как обычно. Потому что еще через остановку вагон вообще был пуст, только Баринов в одном конце вагона и два его охранника в другом.
Такого просто быть не могло — даже в самое неоживленное время.
Виктор Николаевич поднялся — нужно было выйти.
Именно в этот момент голос, объявляющий станции, сказал:
— Станция метро «Большевистская», конечная. Просим всех выйти из вагона. Убедительно просим вас не забывать свои вещи.
«Какая еще станция «Большевистская»? — подумал Баринов. — Нет такой станции метро на этой ветке.
Двери открылись.
В полном недоумении он вышел на перрон. Огляделся. Двери позади закрылись и поезд унесся в черноту тоннеля. И унес с собой его охранников, потому что на перроне их не оказалось.
На перроне, собственно говоря, не было вообще никого.
Станция была обычная — сталинский ампир, лепнина, золотистые завитушки, на стенах барельефы каких-то деятелей с табличками.
В противоположном от эскалатора конце, у стены, стоял каменный вождь мирового пролетариата Ленин в окружении людей с бородками.
То есть сама по себе станция была обычной, только вот такой станции во всем городском метрополитене он не помнил. И еще было очень тихо. Должен уже проехать следующий поезд, или поезд на параллельной линии — но никаких поездов не было.
Баринов, испытывая смутное чувство тревоги, пошел в сторону эскалатора, при этом пошел очень быстрым шагом, почти бегом.
На спуск эскалатор работал, там все было нормально. Точнее — приглядевшись, там все три эскалатора работали только на спуск. Чего быть не могло.
Но в кабинке у подножия этих эскалаторов он, к своему облегчению, увидел человека. Это была обычная женщина средних лет в метрополитеновской униформе. Она читала какую-то книгу.
— Простите, — сказал Баринов, — а как же мне подняться наверх?
Женщина вложила в книгу закладку, сложила ее. Баринов даже успел увидеть ее название: «Краткий курс истории ВКП(б)». Подняла взгляд.
— А зачем вам наверх? — спросила женщина спокойно. — Там, наверху, как известно, ничего хорошего нет. Капитализм, при этом в самой своей отвратительной и жуткой форме.
Она махнула безнадежно рукой.
— Вы лучше вот что мне скажите, Виктор Николаевич, а не кажется ли вам неправильным относить азиатский способ производства к отдельной экономической формации? Ведь, собственно, экономические формы ведения хозяйства здесь выступают лишь небольшой надстройкой над вполне себе архаическими обществами и…
— Вы меня знаете? — перебил работницу метрополитена Баринов.
Она посмотрела на него с некоторым раздражением, возможно, из-за того, что он ее перебил.