.
Увы, эти мудрые советы опытных наставников были проигнорированы (а скорее всего — забыты); Франциск, ведомый своей волей62, пошёл дальше, и дух самости продолжал развиваться в нём со стремительною быстротою.
Рассмотрим, каким же образом дух сей проявлял себя в ассизском подвижнике. Первоначально, как уже было замечено, после крушения его мечты о воинской славе ему стало невыносимо от осознания того, что о признании, чести и славе его никто не говорит63; собирать после этого камни и строить церковь стал юный Франциск опять-таки в поисках славы, ибо понял, что «слава его не в том, чтобы убивать на поле брани, а в том, чтобы творить»64... За утверждением своего Ордена, когда в нём было всего двенадцать человек, идёт к папе (хотя мог это получить и в более низкой инстанции) — и, конечно же, немедленно по утверждении Ордена папою «такая слава пошла о Франциске», что сразу же к нему стало приходить множество людей: «громадными толпами преклоняли колена слушатели пред св. Франциском, умоляя его принять их к себе»65.
Спустя несколько лет, когда Орден уже прочно утвердился, Франциск устраивает на широкой равнине Капитул (общее собрание Ордена), состоящий более чем из пяти тысяч (!) человек. Разумеется, это тут же стало известно во всех близлежащих поселениях, и народ в огромном количестве стал приходить туда, поскольку «такая пошла слава про их святость, что из папского двора... и из других мест... во множестве являлись слушать их графы, и бароны, и рыцари, и другие благородные люди, и множество простонародья, и кардиналы, и епископы, и аббаты с другими духовными лицами, все приходили поглядеть на это святое и смиренное собрание, ибо никогда ещё в мире не сходилось вместе такого множества святых людей», а главное — приходили посмотреть на самого Франциска, который «в пылу душевном предлагает слово Божие и громким голосом проповедует им то, что внушал ему говорить Дух Святой»66.
Наглядный пример проявления духа тщеславия и ложного смирения преподносит нам IX глава «Fioretti», смысл которой — в словесном препирательстве между Франциском и братом его по Ордену — Львом. То, что названо латинянами «смиренным спором», заключается в следующем. Однажды захотел Франциск отслужить утреню, но, не обретя богослужебных книг, вместо службы предложил Льву «посмирять» его. «Я, — начал Франциск, — буду говорить, а ты мне будешь отвечать, как я тебя научу... О брат Франциск, ты сотворил в миру столько зла и столько грехов, что достоин ада». — «Через тебя, — отвечал Лев, — Бог сотворил столько добра, что ты пойдёшь в рай». Франциск продолжал: «О Господь мой, Бог неба и земли, я совершил против Тебя столько несправедливостей и столько грехов, что я всемерно достоин быть проклятым Тобою». — «Бог сделает тебя среди благословенных особливо благословенным», и так далее. «И вот так, в таком смиренном споре», теша своё тщеславие, с одной стороны, и занимаясь человекоугодием — с другой, в состоянии экзальтации и экстаза, ударяя себя в грудь, возглашая свои реплики громким голосом и заливаясь обильными слезами, провели они всю ночь