Впервые в жизни, наверное, слышу стрекот настоящих цикад. То, что это цикады, я знаю по фильмам и компьютерным играм, в которых этот звук означал наступление вечера. А теперь стрекотание заполняет всё пространство вокруг, и это похоже на кино больше, чем любая кинолента.
Стайка воробьёв неожиданно вылетает из кустов и, оглушительно чирикая, улетает прочь. Привыкший к мысли, что птицы живут на деревьях, я немного сбит с толку, но Ёцуха, весело резвясь, гоняет их до последнего. Людское жильё как будто становится ближе: к свежему ветерку начинает примешиваться еле слышный запах обеда. И я опять поражаюсь тому, как пронзительно отчётливо может пахнуть человеческая жизнь.
— Скоро сумерки! — облегчённо вздыхает Ёцуха, как человек, наконец-то покончивший с долгим домашним заданием.
Предзакатное солнце освещает их с Бабулей профили, точно прожектор, из-за чего обе смотрятся так, словно написаны слишком старательным художником.
— Ух ты!..
Возглас восхищения срывается с моих губ, когда глазам открывается вид городка внизу. Отсюда, с высоты птичьего полёта, родной город Мицухи виден весь целиком, как и круглое озерцо в его центре. Сам городок уже окутали тусклые голубые тени, и лишь в озерце отражается ярко-красное закатное небо. Над горными склонами вокруг нас начинает клубиться розоватая вечерняя дымка. А над домиками поднимаются тонкие, будто сигнальные, струйки дыма от готовящегося ужина. Воробьиные стайки носятся беспорядочно в небе над городком, поблёскивая мелкими искорками, точно пыль в классной комнате после уроков.
— Интересно, скоро ли покажется комета? — говорит Ёцуха, глядя в вечернее небо и прикрывая ладошкой глаза от закатного солнца.
— Комета?
Ах да. Я вспоминаю теленовости, которые мы все смотрели за завтраком: дескать, уже очень скоро комета приблизится к Земле настолько, что будет видна невооружённому глазу. И что, возможно, даже сегодня после захода солнца, если поискать, её можно будет увидеть немного наискосок над Венерой[29].
— Комета... — повторяю я громко.
Внезапно у меня возникает чувство, будто я что-то забыл. Я прищуриваюсь и вслед за Ёцухой вглядываюсь в звёздное небо Западного полушария. И сразу нахожу её. Чуть выше Венеры, сияющей особенно ярко, поблёскивает её голубоватый хвост. И я чувствую, как что-то пытается всплыть со дна моей памяти.
Вот оно! Эта комета...
Когда-то всё это уже...
Однажды я...
— Эй, Мицуха, — отрывает меня от мыслей Бабулин голос, и я замечаю, что она смотрит на меня в упор. Так близко, что я различаю в её глубоких чёрных зрачках своё отражение. — Ты сейчас видишь сон, не так ли?!