— Заставить? — совсем уж высоким голосом вопросил Коля.
— Именно. Если хоасси погиб, все равно больше никто этого не сделает.
Почему-то легко представилось, как эта термоядерная самонаводящаяся ракета может его заставить. Вообще что угодно сделать. Худенькая, стройненькая, таких в мужских журналах только на ню-разворотах печатают. Но отчего-то очень легко представилось, как она нежно берет его за руку и с хрустом ломает об колено все кости. Это у него от недосыпа фантазия разыгралась, конечно, но прикасаться к девице и пытаться вышвырнуть из квартиры силой все еще не хотелось.
— Мне на работу надо! — Коля в отчаянии указал на полотенце вокруг бедер. — Уволят, если опять опоздаю!
Она очень внимательно осмотрела его полотенце — так внимательно, что будь Николай в другом эмоциональном состоянии, то начало бы подавать признаки потусторонней жизни. Сейчас ему было не до того, но девица в разглядываниях не стеснялась. Затем снова посмотрела в глаза и слегка нахмурилась:
— О какой работе вы говорите, господин? У вас есть только одна работа — украшать мир своим существованием.
Последний комплимент тоже не имел успеха в поднятии настроения. Коля ответил раздраженно:
— Какие прекрасные перспективы! А пока я работаю на чужого дядечку, который мне платит зарплатушечку, которую я трачу на таких… нет, на таких, как ты, я сроду ни копейки не тратил!
— Вы… — она сделала длинную паузу, которая могла означать крайнюю форму замешательства. — Вы… работаете на кого-то, господин?
Сказано это было так, словно Николай только что признался в каком-то лютом извращении типа «да, я за деньги сплю со всеми работодателями города, потом облизываю их с ног до головы, получаю свой доход и уставший, с мозолями на языке возвращаюсь домой». Потому, не придумав иного ответа, Коля просто развел руками. За чем последовало немыслимое — девица вдруг рухнула перед ним на одно колено и склонила голову.
— Укажите мне этого недостойного, повелитель. Клянусь, он не доживет до конца следующего дня, я вырежу все его потомство, чтобы даже капли недостойной крови не ушло в наследие.
Николай отшатнулся. Выдохнул. И сказал теперь куда спокойнее — все-таки спорные хобби в нем хоть какую-то сопротивляемость к психологическим атакам выработали.
— Как тебя зовут? — спросил он. — Не то чтобы мне это было интересно, но давай уже хоть что-то умное говорить начнем.
Она встала, снова вытянулась в струну.
— Тринадцатая, господин.
— Отлично, — Коля решил теперь вообще ничему не удивляться и продолжил, уже привычно складывая руки на груди. — Умные разговоры, видимо, пока придется отложить. А по отчеству как?