— Я не понимаю вашего вопроса, простите.
— Тоже отлично. Видишь, как у нас отлично получается друг друга понимать? Сам радуюсь! Так вот, Тринадцатая, никого вырезать сегодня не надо. Шеф мой совсем немного идиот, но ровно в той степени, в которой полагается шефу. Окей?
— Как прикажете, господин.
— Вообще замечательно! — непонятно чему восторгался Коля. — Но работа мне нужна, потому сейчас я оденусь, а потом поеду туда. Ты же в это время можешь… не знаю даже. Домой к себе сходить. Таблетки принять, например. Хороший план, нравится?
— Я не вправе давать оценку тому, что вы говорите, господин. Потому не могу сказать, нравится мне или нет.
— Великолепно! Тогда я пошел одеваться, а ты…
— Я могу помочь вам с облачением, господин.
— Я уж как-нибудь сам! — на всякий случай и уже рефлекторно испугался Коля. — Кстати, а почему «господин»? А не какой-нибудь «верховный главнокомандующий» или «мой властный хозяин»?
— Как скажете, мой властный хозяин.
Коля подавился смешком.
— Слушай, кукла резиновая, а давай устроим жесткую сессию? Поиграем в твою игру, и никаких «стоп-слов»! Я сейчас пойду туда одеваться, — он указал на спальню. — А ты выходишь за дверь и идешь. Так идешь, идешь, идешь, пока не придешь.
— Куда?
— К себе домой. Или куда хочешь. Я — хозяин, вот такая меня сексуальная фантазия преследует, чтобы ты шла, шла, шла. Все поняла?
Она кивнула. Бегло глянув на часы, Николай поспешил в спальню, не зная, может ли рассчитывать на успех своей задумки. Но время действительно уже поджимало, в крайнем случае выйдут в одну дверь и уже на ходу будут решать, в насколько разные стороны расходиться. Однако едва он скинул полотенце, как снова подскочил на месте от тихого голоса прямо за спиной.
— Я уже объясняла, мой властный хозяин, что не могу так поступить, пока не исполню свою задачу. Вы, должно быть, посчитали меня глупой. Но шорсир не бывают глупы.
Он, забыв о наготе, повернулся, уже готовый впервые в жизни ударить женщину — вот прямо кулаком и прямо в лицо. Она же продолжала спокойно, будто не видела его злости:
— Я взываю о пощаде, повелитель. Вынуждена признать, что бывают случаи, когда это не стыдно. Я взываю к вашему милосердию. Все мое нутро сейчас рвется на части: я хочу слепо исполнять любой ваш приказ, но обязана поступать иначе. Шорсир вынесет любое испытание, но это оказалось слишком трудным. Лучше пытайте, возьмите нож и разрежьте меня на части, но не оставляйте перед этой дилеммой.
— Я тут голый стою! — Коля сегодня удивлялся бессмысленности собственных реплик.
— Я вижу.
— Выйди!