— Может, и есть, — поразмыслив, ответил Петюня. — Но я здесь на хорошем счету. Настолько хорошем, что некоторыми знакомствами кичиться не стану. Ты дружбу с работой не мешай.
— Ничего себе, и ты в меня не веришь? — Коля изобразил потрясение, хотя другого ответа и не ждал. — Никто в меня не верит!
— Я в тебя верю, — отозвалась Трина от окна.
Петюня услышал и хмыкнул:
— А это кто там? Уволили — и ты сразу побежал стресс снимать? Уважаю!
— Да нет. Это соседка забежала… яйца попросить.
— Ну, тогда не буду отвлекать. Выдай соседке яйца. А субботний вечер не занимай — мне тут про заведение напели, там лохи в покер кидаются. Любители, ставки крохотные, но мы будем не мы, если пройдем мимо беспризорных лохов.
— Хоть одна отличная новость за сегодня! — обрадовался Николай. — Скинь адрес.
— Ну да, щас. Вместе пойдем. А то знаю я тебя, безработного, сейчас один рванешь, мне ни одного теплого лоха не останется. До субботы, дружище!
— До субботы.
Николай поймал себя на блуждающей улыбке. В картах ему обычно очень везло, а когда за столом одни любители — везение росло в геометрической прогрессии. И не беда, что ставки невелики: азартные новички очень легко ведутся на провокации и забывают о том, сколько могут позволить себе проиграть. Главное в такого вида деятельности — вовремя свалить, пока лохи не начали чувствовать себя лохами.
Он нехотя глянул на девицу, развернувшуюся профилем. Надо же, придумала назначить порядочного человека императором зла! И мама у Николая была очень хорошим человеком, она только грустила часто, но была слишком мягкосердечной и всепрощающей. А об отце Коли вспоминала всегда вскользь и лишь в контексте «не сказалась бы наследственность». Не сказалась, напрасно мама переживала, все идет прекрасно, положительным героем вырос Николай — вон, даже не поддался тщеславию, когда ему плюшек в виде гор скелетов наобещали! Больше он о папаше ничего не знал, а Трине верить пока готов не был, потому и не спрашивал. Лучше уж считать отца ублюдком, бросившим женщину с ребенком, чем ублюдком вселенского масштаба, повергающим в ужас целые миры.
Николай оставил в стороне затею добыть шмотки халявным способом и направился к шкафу. В ворохе одежды кое-как отыскал древний спортивный костюм, порадовался, что редко наводит порядок и только потому его не выкинул. Подошел к шорсир и великодушно произнес:
— Держи, от сердца отрываю. Дуй в душ и переоденься. Даже в моих трениках ты будешь выглядеть не так вопиюще, как в своем… как это называется?
Трина проследила за направлением его взгляда и снова подняла голову.