— Пойти куда? Ты сказал, что тебе это неинтересно.
Хейден смеется.
— Я заинтересован, Брук. Вопрос в том, интересно ли тебе?
— Я заинтересована, чтобы мне больше не было больно. — Ну вот и все. Мой глупый, безудержный рот. — Не бери в голову, — говорю я, потирая руки. Прохладный ночной воздух продувает меня, снова охлаждая.
Хейден замолкает будто на целую вечность.
— Это правильный интерес, — говорит он. — Один из самых важных. — На его лице появляется беспокойство, и меня пронзает паника. Я слишком сильно обнажила себя, свою боль.
— Может, ты перестанешь так на меня смотреть?
— Я снова дуюсь?
— Нет. Ты смотришь на меня как на слабую. — Меньше всего я хочу, чтобы Хейден или кто-нибудь из Шестерки видел меня такой.
— Ты, и слабая? — Он усмехается, качая головой. — Конечно нет! А теперь иди сюда, пока не замерзла. — Он поднимает руку, приглашая меня подсесть ближе.
— Ты что, шутишь?
Едва я успеваю произнести эти слова, как он обнимает меня и притягивает к себе. Затем он вытягивает ноги и немного сдвигает спину, ища удобное положение. Все между нами изменилось. Он чувствуется совершенно иначе, чем пять минут назад. По-братски.
— Итак, — говорит он непринужденно, — я хорошо целуюсь. Был ли я лучше Хайда?
Может, и не по-братски.
— О, вот это сюрприз. Ты превратил это в соревнование. — Как же я этого не предвидела?
— Ты опять уходишь от ответа.
— Вы разные.
— Что является осторожным способом сказать, что я был лучше.
На самом деле, разные — это способ сказать непохожие. Неодинаковые. Нет никакого сравнительного суждения. Это нейтральное слово.
— Был ли Хайд настолько плох, или просто я нахожусь на совершенно более высоком уровне?
Я толкаю его локтем в ребра. Он смеется и сжимает мое плечо.
— Я не собираюсь забывать то, что только что произошло, Брук. Наверное, никогда не забуду. Когда ты будешь готова, я буду рядом. А если ты никогда не будешь готова, то это тоже хорошо. Я буду молча страдать, пока не состарюсь и не поседею от старости.
Невозможно преуменьшить блеск желания в его глазах.
Я не испытываю желания вытягивать из него мысли, как это было с Хайдом. Я чувствую лишь желание поцеловать его снова.
Такие разные, думаю я. Один брат соблазнил меня поэзией и нежностью. Другой жаром и желанием.
Я устраиваюсь рядом с ним. Что я нашла в Перри? Я роюсь в своих воспоминаниях, пытаясь решить, чем он меня завоевал так или иначе. Более соблазнительный душой, как Хайд, или телом, как Хейден. Через несколько мгновений я понимаю, что в Перри было и то и другое. Он, время от времени, был нежным и заботливым. Неотразимо сексуальным в другое время. Вспоминая об этом мне не на становится больно, как я ожидала. Я не чувствую ни углей в животе, ни кровоподтеков на сердце.