— Даже так?
Ландар берёт меня за руку, подводит к столику, где уже поблёскивает в корзинке вино, парует жаркое, соблазнительно пахнут фрукты. Мы присаживаемся, Ландар разливает по бокалам тёмно-красную, как его глаза, жидкость, поднимает бокал:
— Будьте счастливы, моя королева.
— Долгие лета вам, мой король! Так значит Депра, Долорес, девушка Кирилла, она когда-то западала на тебя?
Ландар самодовольно ухмыляется:
— На меня западала вся прекрасная половина Сказочной страны, кроме той гадкой феи. Хотя я уверен, и она тоже. А Депра. Она вообще показательно падала в мои объятия…
— Так-так, — чувствую, как закипаю, — похоже, Кир забыл мне кое-что рассказать.
Ландар хмыкает и подливает мне ещё вина.
— Уверен, она и сама ему не рассказывала такие подробности…
Я морщусь:
— Вот и ты меня от них избавь. Слышать не хочу о твоих похождениях, бабник чёртов.
Он лыбится, подносит мою ладонь к губам, целует каждый палец, а сам хитро поглядывает исподлобья на реакцию.
— Хорошо, не буду, — обещает он тоном примерного ученика, перебирается на подлокотник моего кресла и на какое-то время самым бессовестным образом лишает меня способности о чём-то думать, злиться и едва ли не дышать.
Хотя мне самой, конечно, нравится вот так вот целоваться — страстно, жадно, будто собираемся съесть друг друга.
Он отрывается, заглядывает мне в глаза и произносит — ласкающим бархатным шёпотом, приподнимая горячим дыханием волоски возле уха:
— Хочешь…
— Хочу!.. — отзываюсь я, покорная, разомлевшая, вся его, до последней клеточки.
Он коварно улыбается, заставляя одновременно трепетать от его очарования и плавиться от немыслимого желания. Такого, что одежда ставится тесной и причиняет дискомфорт.
— О, Илона, — он осыпает меня поцелуями, от которых я окончательно теряю способность соображать, и останавливается ровно в тот момент, когда у меня в животе уже собрались запорхать бабочки… — я сейчас не об этом.
Меня будто обливают холодной водой, даже задыхаюсь.
— Как ты можешь думать о чём-то ещё?
Он пожимает плечами:
— Не знаю, привычка. Я же король.
— Новый хэштег, — невесело отзываюсь я, выкручиваясь из его объятий.
— Не буду спрашивать, что это значит. Подозреваю, какая-то штуковина из твоего мира. И ты, должно быть, употребила это в саркастическом значении. Но я серьёзно. Полагаю, ты должна знать, зачем твой приятель и его пассия явились в наш замок, — он делает акцент на слове «наш», подчёркивая, тем самым, что мне не должно быть всё равно.
И мне действительно хочется знать, потому что я устала от тайн и недомолвок.
— Идём.