По дороге домой пришлось остановиться перед первой попавшейся аптекой, поскольку совсем вылетело из головы сделать это в торговом центре. Возвращаясь к машине, Роман глянул на часы. Мать уже должна быть дома. Он поморщился, представляя, какую взбучку устроила бы ему, признайся сейчас, что завтра должен приехать отец.
— Нет-нет, — он мотнул головой, стряхивая снег и сел за руль.
Он скажет ей завтра, перед выходом из дома. Вот вообще бы не предупреждал, для большего эффекта. Но у каждой женщины должно быть священное время, чтоб «прихорошиться». А Роман был уверен, что как бы ни сердилась мать, а захочет это сделать. Отец приедет на поезде, билеты уже купил, как предупредил в сообщении. Будет дома вечером. Дома…
Роман подъехал к гаражу и, оставляя там машину, пешком вернулся к подъезду. Пряча руки в карманы куртки и поднимая голову, он отыскал окна их квартиры. Конечно же они горели ярче всех. И теплее всех. Дома все ярче и теплее. Разве может быть иначе? Вздрогнув, Роман поспешил к крыльцу, поднимаясь затем и на нужный этаж. Стоило войти в прихожую, как окутало теплом, а запах готовящейся еды заставил предположить, что мать была на кухне.
Он снял куртку, разулся и прошел по коридору, замечая переливавшуюся огнями небольшую искусственную елку, стоявшую в гостиной. Мать действительно стояла у плиты, что-то помешивая в небольшой сковороде, а в другой руке держала чашку с чаем.
— Я дома, — предупредил Роман, подходя к ней и обнимая сзади за талию, — я дома, мам.
— Не замерз? Так и бегаешь без шапки? — Елена убрала чашку на столешницу и повернулась к сыну.
— Не замерз, — Роман понял, что совершил ошибку, когда уже целовал мать в щеку.
— Почему такой горячий? — ахнула Елена, тут же приложив ладонь к его лбу, а затем к щекам, вынуждая немного склонить голову, — ты заболел?
— Нет.
— Ты кому врешь? — сердито спросила она.
Ну да. Когда в семье мама — врач, то врать в подобном случае бесполезно.
— Чуть-чуть, — мило улыбнулся сын.
Не подействовало.
— Переодевайся, и приходи есть. Я проверю, что есть в аптечке и принесу градусник, — принялась отдавать распоряжения Елена.
— Мам, — попытался остановить ее Роман.
— Тридцать первое завтра, новый год. Наверняка же собирался с друзьями отметить. Почему не бережешься? Ты же видишь, какая погода!
— Извини, — состроил несчастное лицо Роман, — немножко не рассчитал. Завтра буду как новенький. Клянусь!
Он поднял ладонь, затем медленно опуская руку под скептический взгляд матери.
— Бегом, — велела Елена.
— Понял, — сдался сын, скрываясь в коридоре.