— Диночка, доченька, — она всего за одну ночь осунулась и словно постарела, — вчера вечером позвонила Света. Бабушка в больнице, Света сейчас с ней, но ты знаешь, у нее работа, так что я взяла билет, сегодня вечером поезд.
— А с твоей работой как? Возьмешь отпуск?
— Дин… Меня сократили. Я дома с прошлой недели, все не знала, как тебе сказать, — мать прятала глаза, комкая в руках шейный платок.
— А что с бабушкой? — спросила Динка и по лицу матери поняла, что самое страшное. Мама закрыла руками лицо.
— Ей назначили обследование, все так дорого, Диночка, где же мы возьмем столько денег?
Кухня качнулась перед глазами и едва не ушла в крутое пике, Динка схватилась за стол, отчаянно борясь с остаточными действиями транквилизатора. И отчаянно сдерживала слезы. А она уже решила, что свободна, что никогда больше не увидит Домина, не будет засыпать на лентах и забудет казино, как страшный сон. Динка слышала свой голос словно со стороны:
— Мамочка, не волнуйся, все будет хорошо, немного денег у нас есть, я отложила, бери все, а я заработаю еще, мы ее обязательно вылечим, тем более, диагноз может и не подтвердиться.
Мама грустно посмотрела на нее.
— Как мне жаль, доченька, что я ничего не могу дать тебе, а только беру.
Динка подошла к ней и обняла.
— Мне ничего не надо, мам, лишь бы ты была.
Тут мама заметила ссадины и обхватила ее лицо руками:
— Откуда у тебя ссадины? И губа разбита.
Динка отмахнулась, сделав беспечное лицо.
— Это в автобусе. Он резко затормозил, я полетела вперед и ударилась о перекладину.
Мама заохала, забегала, начала делать Динке примочки. А Динка думала о том, как хорошо, что блузка уже почти высохла, и как она сегодня упадет замертво при виде пренебрежительного, холодного взгляда Горца.
* * *
Алексей позвонил сам, допытывался, как она и ничего ли плохого с ней не случилось. Динка мямлила, мычала, мекала, пока у Лешки не лопнуло терпение, и он не потребовал встретиться перед работой.
— Только не в казино, — попросила Динка. Она вышла раньше и отправилась на травмопункт.
День был очень теплым, после затяжных раздумий весна вступила в права просто молниеносно. Дина сменила пальто на плащ, а ботинки на туфли, тем более на пальто тоже обнаружились бурые пятна, которые она кое-как затерла, но все равно, его следовало сдать в химчистку.
Врач-хирург лет тридцати принялся сходу ее очаровывать, и Динка пожалела, что сюда вообще явилась. Пока он деловито ощупывал ее ребра, в памяти всплывали другие руки, которые так же ощупывали ее, но почему-то те руки совсем не были ей неприятны. А она надеялась, что все смылось…