Несколько секунд мой, теперь уже не сомневаюсь, бывший шеф ошарашенно глазеет на меня, хлопая выдающимися ресницами, после чего его челюсть расплывается в сияющем оскале.
— Предложил бы распить тебе этот вискарь, Бэмби, вот только с сотрудниками не пью. Хотя твой грязный рот с удовольствием бы им продезинфицировал.
Уфф. То есть он меня пока не уволил и мне не придется лекцию о своей нерадивости от мамы выслушивать. Так, стоп. Чееего?
— Ты это о чем, Максим Гасович? — делаю шаг вперед и нарочно наступаю на его кроссовок. — Чего ты там дезинфицировать собрался?
Его глаза, прищурившись, оглядывают мое лицо, а от аромата грейпфрута во рту собирается слюна. Надо будет в Азбуку Вкуса по пути домой заскочить обязательно.
Ко мне вдруг приходит осознание, что я стою к нему слишком близко, потому я выдергиваю каблук из его ноги и начинаю пятится назад. Но едва я делаю шаг, огромная ручища ловит меня за талию, а лицо обдувают хриплые грейпфрутовые вибрации:
— У тебя линзы?
Меня на несколько секунд парализует от этого беспардонного жеста, а рот сам раскрывается, чтобы сказать:
— Какие, на фиг, линзы. Все натуральное. — И зеленые глаза моего захватчика, как по команде, соскальзывают к моей груди. Ох ты ж кобелюга.
— Руки убери, Максим Гасович, — рычу ему в лицо. — А то отпинаю тебя по твоей чекушке.
— Ты так старательно ублажала мою ширинку, что теперь точно имеешь представление о том, что Макс-джуниор размером с полноценный литр, — усмехается ублюдок, но руку все же опускает. — Домой ехать не пора? Тебе на работу вставать рано, а шеф у тебя, говорят, злюка и терпеть не может, когда опаздывают.
— Спасибо за заботу, Максим Гасович. — сахарно улыбаюсь ему во все тридцать два зуба. — Но насчет моего шефа вы, кажется, ошиблись. Он таким мне… ммм… мягкотелым няшей показался.
Ох, Ники. Вечно твой длинный язык вперед мозгов прет. У красавчика даже челюсть скрипнула как дверь не смазанная. Прощай, стажировка, здравствуй родительский вынос мозга. Давно подозреваю у себя легкую форму копролалии(непреодолимое импульсивное влечение к циничной и нецензурной брани безо всякого повода — прим. автора), но рядом с этим парнем она чрезмерно усугубляется.
— Мягкотелым няшей? — вкрадчиво переспрашивает Максим Гасович и, склонив голову на бок, делает ко мне шаг. Вообще, на няшу он не похож даже отдаленно. Темные бровь нахмурены, челюсть ходит ходуном, а на бицепсах вены вздулись. Ничего так, кстати, бицепсы. Тьфу, Ника, не о том ты думаешь. Похоже этот русско-американский кекс свой альфа — статус собирается передо мной отстаивать. И что я смогу сделать, если он меня к себе на плечо закинет и свою волчью нору утащит, кроме как съездить по его разбухшей Кока-коле?