— Умеешь читать мысли? — улыбаюсь, прикусывая нижнюю губу.
— Только твои. — И я не могу сомневаться в этом утверждении, когда сама чувствую все ощущения парня.
Наш стол начали заставлять тарелками, когда я решила оглядеть зал. В этом ресторане была живая музыка. Девушка, которая пела в этот момент, обладала магическим голосом. А строчки из песни задевали за самое живое.
— Можно подойти к сцене? — робко спрашиваю у Егора, и ловлю на себе его удивленный взгляд.
Интересно, он когда-нибудь делала так?
Скорее всего, нет.
Парень мгновенно встает со стула, подходит ко мне, и протягивает руку.
«Как будто не было холодных зим
А лишь весна на годы опоздала
Я поняла, что ты еще любим
Как будто я тебя и не теряла.
Как тесен мир, нежданна встреча
Нас как тогда волнует вечер».
(Т. Повалий)
— Я ее знаю. — Тяну на себя рукав Егора, пытаясь докричаться.
— Песню? Белка, это не удивительно. Эта шарманка из каждого кирпича раньше орала.
— Девушку. Я знаю ее. Мы в одном институте учимся. Имя еще у нее пчелиное какое-то.
— Пчелиное? Нужно попросить официанта больше не наливать тебе. — Шутит он, разворачивая меня к себе. — Потанцуем?
Хочу заметить, танцующих в зале нет. Мы совершенно одни стоим возле сцены и раскачиваемся в разные стороны.
— Вспомнила. Майя. Майя Аверина. — ликую я, словно выиграла миллион в лотерею. — Не знала, что она поет.
— Белка, ты прямо сейчас хочешь поговорить об этом?
Смеюсь, кладу голову на его плечо и отдаюсь тем наслаждениям, которые дарит мне этот танец. Музыка стихает, и Егор тянет меня к нашему столику. Краем глаза замечаю, что Майя продолжает стоять на сцене, и в ее сторону, вальяжной походкой идет какой-то парень.
Он прав. Зачем разговаривать о ком-то, когда мы рядом друг с другом.
Тем более, вечер неожиданностей только начинается.
— Давно хотел привезти тебя сюда. — Говорит Егор, как только мы заходим в какое-то здание. Темнота окутывает меня с головой, и я сильнее прижимаюсь к Морозову.
— Где мы?
— Идем.
Доверяю ему, позволяю вести туда, куда он хочет.
— Осторожно. Сейчас посажу тебя на стул.
Чувствую, что меня приподнимают в воздух, нежно целуют в шею, и сажают на жесткую поверхность. Он отходит, я слышу только его шаги. Щелчок, и всю комнату заливает светом. Протираю глаза, и когда открываю их, то не могу сдержать восхищенного вздоха.
Мы в студии.
Я сразу понимаю, что это мастерская его мамы.
На многочисленных столах разбросаны кисти и засохшие краски. Возле стены стоит мольберт, на холсте которого изображена незаконченная картина. Будто ее оборвали на самом пике фантазии.