Я ведь не совсем еще идиотка.
— Нет, конечно. Я верю, что Егор сам во всем разберется. Но на всякий случай покину квартиру.
— Но она ведь может догадаться, что ты потом вернешься.
Наверно, Каролина может допустить такой вариант, но..
— Вряд ли. Она уверена, что я сделаю все, чтобы помочь Егору. В этом она, конечно, права. Но я не стану уезжать. Я просто сделаю вид, что ухожу. Дотяну до последнего, а после, выйду с сумкой из квартиры.
Мой план был до безобразия простым. Подождать, а потом с мокрыми глазами показаться перед кем-то из окружения Каролины. А они будут. Готова поспорить, что кто-то уже сейчас «дежурит» возле дома.
— А дальше? — в голосе подруге слышалась тревога.
— Поеду на вокзал. Сяду в автобус, и выйду за чертой города.
— Я могу чем-то помочь?
— Да. Закажи такси, и жди меня на остановке.
Егор.
Егор.
— Егор Александрович, объект в городе и собирается продавать студию.
— Кому?
— Некрасову. Это тот художник, у которого своя студию через дорогу.
— Пусть соглашается на сделку. Только тихо, Каролина не должна ничего понять.
— Будет сделано.
Есть.
Птичка в клетке.
Хотя, вернее будет сказать крыса в клетке.
После разговора с сотрудником из службы безопасности, который последние дни только тем и занимался, что искал Карлу и следил за студией, я немного встрепенулся. Не скажу, что готов был по кабинету как идиот от радости прыгать. Нет. Но чувство облегчения определенно почувствовал.
Меня дико бесила неизвестность. Бесила сама мысль, что ничего сделать не могу. Не привык сидеть жопой к стенке, со связанными руками, и ждать не пойми чего. Особенно если к этой стенке меня баба подвела.
Кажется, в нашу последнюю встречу Карла вопила, что я к ней приползу. Я тогда всерьез не воспринял ее слова. Ну, в самом деле, что мне могла сделать крашеная блондинка, которая максимум, что может это два и два сложить? И то, результат еще на калькуляторе проверит. Я и спал то с ней, чисто из-за того, что она разговорами не донимала. Ноги раздвинет, и затыкается. Отличный вариант, для снятия напряжения. Не в кулак же наяривать. Приятнее было ее нагнуть. А ей, оказывается, мало было, если она всю эту акцию задумала.
Стерва.
Мысль о том, что сестра лично продала студию, убивала все родственные чувства на корню. Прям брала спичку и выжигала всю любовь к родной сестре. Да простят меня родители за такое отречение от крови. Но, они должны быть в курсе, что я долго терпел. Много прощал, постоянно, закрывал глаза на очередные шизанутые выходки. Хватит. Терпение, как мыльный пузырь лопнуло, оставляя за собой лишь размазанный след воспоминаний. Да и они с годами сотрутся.