Я глубоко вздыхаю и закрываю лицо руками, заставляя себя расслабиться и выпустить бумагу.
― На пляже это всегда было проще всего. Строя те замки из песка. До сегодняшнего дня. ― Я закрываю глаза. В груди что-то сжимается лишь при мысли об этом. О потере Черити.
Голос Иден ― тихий шепот.
― Что ты имеешь в виду?
Я не смотрю на нее. Не могу.
― Я не слышал ее сегодня. Не видел. Я хотел. Сделал все правильно. Так, как делаю всегда. Цветы. Замок. Полный карман песка. Но ее там не было. В моих мыслях ее больше не было.
― Почему? Что случилось?
Я откидываю голову на подушку и смотрю на Иден. В мерцающем свете камина ее черты прекрасны, как всегда. Я рад, что она поддерживает огонь. Не знаю почему, но рад. Это кажется… каким-то символичным.
Я изучаю ее. Как всегда, ее глаза рассказывают мне все. В них беспокойство. И страх.
― Случилась ты. И Эмми.
― Коул, я…
Я прерываю ее, потому что мне нужно выговориться. Теперь, когда чувство вины съедает меня живьем.
― Я ни на кого не смотрел, Иден. Не пытался двигаться вперед, забыть ее, найти в жизни нечто большее. Я был доволен своими страданиями, ― я делаю паузу. ― У меня не было намерения преследовать тебя, несмотря на то, что меня будто кувалдой ударили в тот день, когда я увидел тебя на пляже. Но я не собирался ничего с этим делать. Только не смог держаться подальше.
― Коул, я никогда…
― Я знаю, знаю. И я тоже. Но я это сделал. И ты. Мы оба. А теперь… сегодня все, о чем я мог думать, — это о тебе. Как я не хотел оставлять тебя сегодня утром. Как жаждал снова увидеть тебя за ужином. Вас с Эмми. Увидеть ее улыбку и, может, услышать ее голос. Лишь однажды. И поскольку со мной была ты, для моей дочери места не было.
Это звучит горько. Возмущенно. Это не специально. Просто так вышло. Я должен извиниться. Но, чувствую, это будет еще большим предательством Черити.
Я полон страхов, пока жду ответа Иден. Не удивлюсь, если она попросит уйти.
― Коул, а ты не думал, что, может, всего лишь нашел некий благотворный компромисс?
Я поворачиваюсь, чтобы взглянуть на нее. Она не выглядит рассерженной или обиженной. Просто кажется… спокойной. И говорит спокойно. Спокойно и практично.
― Как забвение моей покойной дочери может быть благотворным?
― Ты ее не забываешь. Ты сидишь здесь и говоришь о ней. Сегодня ты пошел на пляж, чтобы почтить ее память. Это не забвение. Но, Коул, я сомневаюсь, что, воображая, будто видишь и слышишь ее, ты добьешься чего-то полезного. Может, есть более подходящие способы горевать? Думать о ней, говорить. Посещать те места, которые она любила.