Он повернулся ко мне – его лицо смутно белело в полумраке.
- Ну, и чего ты хочешь? – поинтересовался он то ли с насмешкой, то ли с издевкой.
- Тебя, - ответила я, словно в воду нырнула.
- Да что ты говоришь?! Моя ты крошечка-хаврошечка! Да неужели? Тебя что, кто-то с ноги запустил на луну? Лерка, а может, ты залетела часом? Аборт делать жалко, переспишь со мной, потерпишь как-нибудь, а потом родится недоношенный ребеночек. Бывает, что поделаешь.
Мне показалось, что я ударила его со всей силы, но звук пощечины получился какой-то слабенький, хилый. Я встала и босиком ушла в гостиную. Села на диван, подтянула колени, уткнулась в них лбом.
Ничего мне не приснилось. Все это на самом деле. Моя жизнь, о которой я ничего не знаю. Последний момент, за который я могу поручиться со стопроцентной уверенностью, - тот майский день двадцать лет назад, когда я ждала Котика на скамейке в парке. Тогда я не решилась позвать его, и он пробежал мимо. Так было – на самом деле. Пока прошлое не изменилось по моей дурацкой прихоти. И все пошло иначе. Как поезд, свернувший на стрелке не туда.
Что произошло за эти двадцать лет? Я словно попала в аварию и потеряла память. Нет, не так. Словно пролежала все эти годы в коме, а теперь очнулась. Что-то помню, что-то нет, а что-то вообще случилось без моего участия. Какие-то события – как сигнальные вешки. Мы с Вадимом встретились, поженились, у нас дети – Петр и Павел. Но кто знает, может, и это все было совсем иначе.
Медленные, тяжелые шаги по коридору, через холл. Вадим вошел в гостиную, сел рядом со мной на диван, положил руку мне на колено.
- Прости, - сказал он, тяжело вздохнув. – Я не должен был…
- Вадим, я не знаю…
- Не надо, Лера. Твой вот этот внезапный неуклюжий интерес – просто мурашки по коже. Не по себе. И это мягко сказано. Неужели ты думаешь, что через пять лет можно что-то исправить?
Значит, все-таки мы не помирились тогда, подумала я. Не получилось…
- Почему мы не развелись?
- Издеваешься? – Вадим убрал руку. – Я предлагал. Но ты встала в позу: тебе надо – ты и занимайся. Иди в суд, подавай заявление. Хотя не я все это начал. Или ты уже и это не помнишь?
Я молчала. Что тут можно было сказать? Что действительно ничего не помню?
- И вот так прошло пять лет. Пять, Карл! Я сначала все ждал, как идиот, а вдруг все-таки как-то само собой рассосется. Наладится. Один раз пытался поговорить – огреб по первое число. Потом ты сама полезла, но все равно я остался дураком. Думал, попробую еще раз. Сидел, ждал тебя до ночи. А ты заявилась пьяная, в блядском платье, с цветочком. Такая все «ачетакова?!» Больше уже и не пытался. А для всех мы изображали нормальную семью. Только кого обманули? Родителей, детей? Черта с два. Подружек твоих? Да плевать я на них хотел.