- И тем не менее мы все это время спали в одной постели, - горько усмехнулась я.
- Ты думала, что я уйду на диван? Знаешь, если тебе так надо, спи на нем сама. А мне ты не мешаешь.
- Совсем? – я проглотила тугой комок. – Совсем не мешаю?
- Ты об этом? Сама прекрасно знаешь, что ни уму, ни сердцу, ни какому месту. И я тебе после последнего раза сказал, что хватит. Тупо хочешь секса – найди себе кого-нибудь, а меня оставь в покое. Я тебе не вибратор. И мне показалось, что ты последовала моему совету.
- И тебе все равно? Абсолютно все равно?
- Ты же знаешь, что нет. Во всяком случае было.
- А теперь?
- А теперь… Не знаю. Наверно, уже все равно. А что ты, собственно, хотела услышать? Что я до сих пор страдаю? Что все так же люблю тебя и страстно хочу? Нет, Лера. Не страдаю. И не хочу. Так что давай уже цирк заканчивать, третий час ночи. Иди ложись. Или здесь спи, дело твое.
Он встал и пошел в спальню. А я легла, накрылась с головой пледом и долго плакала в подушку.
Под утро мне в голову пришла конгениальная мысль.
Как я все испортила, так все надо и исправить. Снова поехать в парк. Сесть на ту же чертову скамейку. Пусть она еще раз закинет меня в тот момент. Котик пробежит мимо, я помашу ему – и все. И все станет как прежде.
Почему у меня возникла такая твердая уверенность, что получится? Я не представляла. Но уснула как ребенок, которому пообещали, что все будет хорошо. И мячик найдется, и мама за двойку не накажет, и в кино в субботу отпустят.
Когда я утром проснулась, Вадим уже ушел. С трудом расправив затекшую спину, шею и ноги, я поняла, почему он предпочел спать со мной в одной постели. Выбрал из двух зол меньшее. Вполне симпатичный с виду диван, на котором было так уютно поваляться с книжкой, для длительного сна был совершенно не предназначен. У меня болело все, как будто после многочасовой пытки. Появилось страстное желание позвонить на работу, сказаться больной и остаться дома. Но в ежедневнике значилось несколько очень важных встреч, которые вряд ли можно было отменить.
Или… не было никаких важных встреч? Теперь ведь все по-другому. Может, я вообще там уже и не работаю? Или никогда не работала? Хотя нет, если бы не работала, Лена бы мне не звонила, чтобы выяснить, вернусь я или нет. То есть не Лена, а как там ее? Ира. И приватного телефона Ипатьева у меня не было бы. В общем, в офис надо было съездить хотя бы уже только для того, чтобы разведать обстановку. Ведь если не получится все вернуть (нет-нет-нет, только не это, пожалуйста!), как-то придется в этом жить. Приспосабливаться. Человек – тварь такая, ко всему может приспособиться. Даже если с Вадимом все совершенно безнадежно, у нас, на минуточку, двое детей. Сказать «сгорел сарай – гори и хата» точно не получится.