Сергей оказался сыном человека, считавшегося всю жизнь его отцом. Ангелина ошиблась в отцовстве, может быть, ей просто хотелось в это верить, может, искренне заблуждалась.
В итоге этой старой истории взаимной ненависти и неразделённой любви, унёсшей жизни многих людей, пострадала маленькая девочка, некогда бывшая принцессой для своих родителей, ставшая впоследствии единственной наследницей, неся обязательства, которых не давала, отвечая за поступки, которых не совершала.
- За проступки сильных всегда платит слабый, а за ошибки родителей - дети, - прошептала Мультяшка и долго смотрела на океан и худенького мальчика, убегающего от волн.
Она вцепилась в рубашку Максима, тот прижимал к себе стройную девушку, вдыхал пудровый аромат, запах прибоя, и слушал шелест волн и мерное дыхание Мирославы.
Время пролетело быстро, полуденную жару сменили скользящие по океанской глади лучи солнца, а потом вспыхнул ярко-алый закат, отражаясь в воде.
Мира присела на песок рядом с Максимом, облокотилась на грудь, купаясь в объятьях, в которых нуждалась бесконечное время, проведённое вдали от него. Максим прижимал к себе так крепко, что казалось, она сейчас сломается. Мира отвечала тем же. Если бы она могла, она провела бы всю жизнь в этих крепких объятьях, настолько уютными они были. Необходимыми.
Максим вдыхал зефирно-пудровый аромат и не мог надышать им, налюбоваться на свою Мультяшку.
Порывистую. Импульсивную. Целеустремлённую. С огромным сердцем, умеющим любить. Мудрую. Взбалмошную. Всегда разную и всегда любимую.
Повернув её личико к себе, он вгляделся в него, разглядывая каждую чёрточку, каждый изгиб, веснушку или малейшую морщинку, блеск губ и глаз, трепетание ресниц. Приблизил губы к уже зацелованным губам и снова вдохнул в себя запах зефира, карамели, пудры, океана, любви.
Не спешил и не торопил, напротив, останавливал пыл Миры, хотелось смаковать весь вечер, вкусить предвкушение до самого донышка, понять не только умом, но и телом, что им некуда спешить, не от кого прятаться, что всё время мира в их распоряжении. Принять, что, сколько бы ни было этого времени - его будет бесконечно мало для жадных губ и блуждающих по телу рук.
Первой оторвалась Мира, что не удивило его.
- Пойдём, - она резко встала и дёрнула Максима за руку.
Тот поднялся одним рывком, пружинисто, поморщившись, эрекция была сильная и уже болезненная.
- Куда? - дёрнул на себя девушку. Похоже, заканчивалось даже его терпение.
- Домой! - Мира нетерпеливо переступила с ноги на ногу и провела ниже пояса Максима, захватывая ладошкой. Максим еле сдержался от красноречивого стона.