изумляясь тому, как приятно ее обнимать.
– Только до завтра. В понедельник у меня занятие с выпускниками.
– Очень плохо.
– Да? Почему это? – спросила она с улыбкой, которую я мог слышать в ее
голосе.
– Потому что этот городок, хоть у него и есть свои недостатки, устраивает
грандиозное гуляние на Хеллоуин.
Кэсс вздохнула.
– Я бы с удовольствием осталась, но я не могу бросить своих учеников, к
тому же более чем уверена, что завтра совсем не буду заниматься своей
дипломной работой из-за кое-кого, кто будет меня отвлекать, поэтому
придется сделать это среди недели.
Я, оперевшись на локоть, посмотрел на нее.
– А разве еще не рано беспокоиться об окончании написания дипломной?
Сейчас только октябрь, и насколько я знаю, учеба заканчивается в мае.
Кэсс кивнула.
– Ты прав, в мае. Но я учусь по ускоренной программе. Я выпускаюсь в
конце семестра, но только если закончу дипломную.
– О, понятно. У тебя уже есть контракт на работу, и поэтому ты
заканчиваешь учебу раньше?
Большие черные глаза Кэсс распахнулись еще шире.
– Откуда ты это узнал?
Я улыбнулся ей, желая изменить ее мнение обо мне.
– Возможно, что я выгляжу как необразованный лесоруб из захолустья, но я
закончил магистратуру по бизнес-администрированию в двадцать три и
заработал свой первый миллион в двадцать четыре, – я не стал упоминать, сколько мне было, когда я заработал свой первый миллиард.
Без помощи денег своих родителей.
– Что ж, красивый и умный? Очень жаль, что я живу в семи часах езды
отсюда, иначе я бы вцепилась в тебя руками и ногами, Лэндон.
Я посмотрел на нее, сбитый с толку тем, как сильно на меня подействовали
слова.
Я был парнем, к которому женщины приходили только ради хорошего секса
или если им требовался богатый папик. Никто еще не заставлял меня
почувствовать, что я могу предложить что-то большее, чем большой член
или банковский счет. Никто, пока я не встретил Кэсс.
Я хотел сказать ей, что не живу здесь. Что я тут только за тем, чтобы
проконтролировать продажу дома деда. Я хотел притянуть ее ближе и
сказать, что я бы удовольствием был тем, в кого бы она вцепилась.
Я хотел, но не смог. Я с трудом переносил мысли о смерти деда, не говоря
уже о разговорах. Пока нет. Я был с ним так близок. Он всегда понимал
мою жажду физической активности. Когда бы я ни приезжал к нему на
лето, у него всегда для меня был список какой-нибудь работы по дому и
ремонт, и всякие задания, требующие хорошенько попотеть. Мой отец
никогда не понимал эту часть меня, он всегда говорил мне прижать
задницу, сидеть ровно и не ерзать. Но дедушка меня понимал и всегда учил, как с этим жить.