Любопытно то, что подобного рода разговорные сопереживания винтовых перипетий оказывали на оголённые нервы ремиссии вовсе не раздражающее, а наоборот целебное действие. Переживание старых винтовых тусовок и выяснение подробностей новых, проходящих уже без меня, давало мне жалкое подобие суррогатного удовлетворения тяги ширнуться через ощущение сохранения некой своей причастности к движению. И почему-то на некоторое время становилось чуть полегче.
Разумеется, я больше не присутствовал непосредственно при процессе изготовления и внутривенного впрыскивания зелья. И я, и мои товарищи понимали, что как только я увижу это, я просто не смогу не сорваться, никакие титанические потуги силы воли уже не помогут. А провоцировать мой срыв никто не собирался. Пройдя суровую школу винтовых будней, мы всё же сохранили в отношениях между собой некое подобие дружеской этики. Хотя, полагаю, Олег был немало удручён потерей возможности варить и ставиться на моём флэту. Было, однако, видно. что никто из моего ближайшего винтового окружения ни на минуту не сомневался в том, что рано или поздно я сорвусь, сорвусь сам, но вслух никто, конечно, этой уверенности не озвучивал.
До этой чёрной тягостной зимы у меня никогда в жизни не бывало депрессий. Я попросту не знал, что это такое. Теперь я не мог выйти из депресняка неделями. Ничего не хотелось - ни музыки, ни бухла, ни жратвы, ни тусовок, ничего. Казавшаяся поначалу такой нетрудной маза замутить себе трезвую девушку так и оставалась без воплощения - я и знакомиться-то с обычными трезвыми людьми разучился (о чём с ней разговаривать? куда её вести? да что она вообще понимает в жизни - не винтилась ни разу...), да и душевных сил уже не хватало ни на что. Словно старый побитый молью дед, выброшенный жизнью на хуй на обочину за ненадобностью, я сидел в тихом дворике в уголке на лавочке, вперя застывший отрешённый взгляд в деловитого засаленного сизяка-помоечника, клюющего ошмётку от колбасы рядом с моей ногой, слушал, как падает снег... Да-а. Жить без наркотиков, оказывается, намного тяжелее, чем с ними.
У каждого существа на свете есть своё предназначение. Почему бы не предположить, что кому-то просто на роду написано быть торчком? Когда я начинал употреблять т.н. "тяжёлые" наркотики, я, может быть не вполне, но в общих чертах отдавал себе отчёт в возможных последствиях. И я не боялся этих последствий. Разумеется, надеялся сохранить свою духовную самодостаточность, своё Я, но в любом случае, не боялся стать наркоманом. Да и стал ли я им? Чуть больше полугода стажа. Да это смех! Конечно, если не завязать сейчас, то всё ещё впереди - и десятилетия крепкого торча, и 11-ый наркодиспансер, и 17-ая больница, и гепатитовая "азбука", и 228-ая статья УК, и множество прочих не самых приятных приключений из жизни real junky. Хочу ли я всего этого? Нет. Но я всего этого не боюсь.