- Не шляйся ты там возле перил, хватит палиться, снизу увидят. Иди лучше сюда и помогай делать.
Прищуренные зенки вседержителя фурика рентгеновскими лучами просвечивают кайфородящую коричневую муть, пузырящуюся над огнём зажигалки. Периодически он энергично сдувает удушливые пары, частенько мне в лицо. Я держу зажигалку. Одна уже умерла. Горит вторая, последняя. Не дай бог сука погаснет. Это будет почти что пиздец. Устал обожженный в двух местах палец. Гнятущее молчание в ожидании вселенского откровения. А. смотрит на часы. Игорь лезет за инсулиновым. Олег заносит над горлышком фурика гасильник с водой и жмёт на поршень.
Пшшшшшшшшшшшшшшшшшшш.
Конец моим страданьям и разочарованьям! Это отвратительно и неправильно, и так быть не должно, я это знаю не хуже вас. Но я чертовски рад. Я просто пиздец как рад. Я слабый говёный человечек. В то время как иные человеки летают в космос, пишут симфонии и поэмы, выигрывают чемпионаты мира по футболу, рожают и воспитывают детей, изобретают новые кофемолки и женские затычки, наживают капиталы и мускулы, пятёрки для красных дипломов, очки в избирательных гонках и авторитет в глазах начальства, я сижу в углу ебаной чердачной богадельни, чуть не обсираясь от переполняющего меня счастья осознания того, что сейчас я сорвусь после пяти месяцев и опять вмажусь и буду три минуты валяться на приходе, а потом ещё сутки колобродить, суетливо догоняться в сиреневых предрассветных лучах, толкать заумные телеги таким же замороченным полусумасшедшим торчкам. Я рад. У меня нет выбора. Без выбора нет ответственности выбора, нет мучений выбора. Есть фатализм и дрейф вниз по течению. Может быть, я и этому тоже рад?..
Олег нюхает фурик.
- Заебато пахнет вата !
Как будто и не было этих пяти месяцев. По четырём углам лежат четыре трупа. Слизываю черную каплю с центряка. Непонятно зачем, дрожащей рукой надеваю красную шапочку на использованный баян, пялясь в засасывающую небесную пустоту дверного проёма. Варщик надел огромные наушники и проставился, как обычно, первее всех. Я снимаю бомбер и, накрываемый волнами вновь обретённого прихода, утыкаюсь в него лицом. Меня нет. Меня опять нет. Раствор неплох. Да каким он мог бы быть ещё после такого перерыва?!
- С возвращением.
Ребятишки встают, постанывая и пофыркивая, как вынырнувшие из проруби моржи, и прибирают кухню. Словно и не было мандража, стрёма, натянутых нервов. Все враз становятся бодры и веселы. Полизывая сухие губы, передвигая одеревеневшие ноги, спускаюсь вниз. На меня нападает заморочка насчёт того, брать ли у Олега мой догон сразу и нести его в баяне к себе домой, или же мозга не ебать и не стрематься, таская это палево, а доверить хранение продукта Олегу, зная, впрочем, что Олег спиздит всё, что только можно. Видимо, под влиянием пост-приходной эйфории малодушничаю и соглашаюсь на второй вариант. Временно расходимся по домам, договорившись подойти всем вместе встречать девочек на платформу пригородного сообщения в 12-00.