- Бля, ну давай ножницы.
Захлопнув перед Олегом дверь, ложусь обратно в постель, не остывшую ещё от моего горячечного бреда. За дверью орут и воняют знакомыми запахами. Какой противный сон. Мне часто почему-то снится один и тот же сюжет: будто я потерялся в чужом городе, плутаю, мучительно ищу дорогу домой. Всю свою недолгую пока жизнь ищу ту единственную дорогу Домой - туда, где тепло, светло и спокойно. Где нет пыльной пустоты, мрака, чужих отвратительных людей. Ищу дорогу Домой. И не нахожу.
Вот и лето кончается. Конец лета для меня - это всегда очередная маленькая смерть. Ежегодный скорбный ритуал прощания с теплом. Его ведь так мало в жизни - тепла, и когда солнце уходит от нас в долгое заморское плавание, это грустно. Ритуал прощания с летом растягивается на пару первых осенних месяцев, и эти долгие проводы всегда навевали на меня лёгкую меланхолию, которая к началу этой зимы перейдет в депрессию. И эфемерный рай, заключенный в маленьком колючем пластмассовом цилиндре, никак не может мне помочь, не может вылечить меня от неизбежности грядущей зимы. А есть ли у меня что-то за душой помимо него - этого сомнительного, но успевшего стать таким необходимым и непреложным, вещества? Неприятно думать об этом. И бесполезно. Пока я могу ещё себе позволить не думать об этом.
Уютно укутавшись в бархатные августовские сумерки, я сижу в квартире А. Мы оба под винтом. Сестра А. Катя даёт мне альбом художника Нестерова. Винт, как обычно, вызывает у меня сопливо-сентиментальное настроение, совсем не свойственное мне в обычном трезвом состоянии. Я умилённо смотрю в незамутнённо-прозрачные неземные полотна Нестерова. Смотрю на просветлённые лица монахов, озарённые каким-то непостижимым светом, светом, недостижимым для меня, недоступным. Почему, стремясь к этому вселенскому свету, будучи творцом, призванным обитать на вершинах духа, я не нашёл для себя лучшего пути, как глупо свалиться в тёмный колодец пустой всепожирающей суеты, съедающей всё самое лучшее, что во мне есть?
И как остро теперь чувствуется вся мизерность моего игрушечного беса, так хитро и искусно правящего мной, перед седым и мудрым ликом вечности, глядящего на меня с этих картин... Да, я очень промахнулся.
О чем это я, собственно? Я же знаю, что никогда не отвечу на эти вопросы - они не могут, не должны иметь ответа. Пусть всё будет так как есть. Хватит соплей. Моя жизнь не так уж плоха. Во многом она мне нравится. Лето ещё не кончилось - оно продолжается. И послезавтра мы опять мутим.