Дзебоев с минуту всматривался в миниатюры, посюжетно сравнивая изображения.
— Здорово! Подождите, сам узнаю, который из них новодел. Вот этот, правый. Свежим клеем пахнет! Придётся в махорке подержать! А как с обратной стороны?
Общий желтовато-коричневый тон с грязноватыми пятнами и потёками был одинаков. Только на одном в две колонки аккуратно были выписаны числа тайнописи, второй пергамент был чист.
— Не успели, господин барон? — Дзебоев взглянул на Кюстера.
— Вы просто устали, господин полковник! Всё, что надо согласно вашим указаниям на документе уже присутствует. Надеюсь, у Британца хватит ума нагреть пергамент!
— Замечательно. Извините, господин барон, я действительно немного устал. Теперь коротко поведайте, где такого мастера разыскали?
Настала очередь отчитываться Кудашеву.
— Изготовил пергамент из куска старой кожи с малого полкового барабана и расписал его фотограф Минкин. Его фотоателье на Левашовской у Текинского базара. Минкина часто использует полиция и прокуратура в следственных действиях, при которых необходимо фотографирование. Так что, Минкин — человек известный. Он не только фотограф, но и приличный художник-портретист. Высот Карла Павловича Брюллова ещё не достиг, но персидские купцы с удовольствием заказывают у него портреты маслом. Будучи допущенным к секретной работе над миниатюрой, Минкин дал официальную подписку о неразглашении государственной тайны, расписался в ознакомлении с соответствующей статьёй Уложения об уголовных наказаниях. Работал практически всю ночь. От нечего делать, я просматривал его старые работы, невостребованные портреты маслом. Минкин мне не мешал. После полуночи электричество было отключено. Утыкав свой рабочий стол десятком свечей в дополнение к керосиновой лампе, Минкин трудился вдохновенно, ничего не видел и не слышал. Просмотрев портреты и фотографии, лежащие доступно, я имел вольность заглянуть в приоткрытый книжный шкаф, в котором также виднелись фотографии. Вот, что я обнаружил, — Кудашев выложил на стол перед Дзебоевым несколько фотографий наклеенных на картонные паспарту без авторских вензелей.
На первой фотографии — портрет Дзебоева, на второй — Шостака, на третьей — Ростов-Малыгина и так далее, включая портреты и самого Кудашева, барона фон Кюстера и более двух десятков иных лиц офицерского командного и полицейского составов. Каждая фотография на обороте была аккуратно подписана остро заточенным химическим чернильным карандашом с указанием звания, фамилии и должности портретируемого.
— Я знаю Минкина, но лично у него никогда не фотографировался. Раньше офицеры жандармерии фотографировались у доверенного фотографа в «Гранд-Отеле»… — перебил Кудашева Кюстер.