* * *
Ни филёры наружного наблюдения, ни постовые полицейские, ни сам Кюстер, сидевший переодетым в трубочиста на чердаке соседнего с мечетью дома, так и не обратили внимания на чёрного кота, шмыгнувшего из-за спины слепого нищего Али-Юсуфа в раскрытые ворота двора Бехаистской мечети. Там, в тени розовых кустов, кот попытался избавиться от чёрного бархатного подбрюшника, крепко подвязанного шнурками на шее и спинке. Потеревшись о ствол тутовника и покатавшись по пожухлой травке, кот выскочил из ворот, стремглав пересёк улицу Куропаткина, чуть не попав под копыта коня императорской фельдъегерьской службы, и скрылся во дворе дома, ранее принадлежащего покойному караван-сарайщику Ширинову, а теперь виноторговцу Ованесяну. Через минуту кот царапался в двери квартиры на втором этаже, где его ждала миска с варёной требухой и освобождение от подбрюшника.
Старый толстый киргиз вытряхнул из бархатного подбрюшника квадратный кусок пергамента, украшенного цветком лотоса и непонятной надписью золотом.
Подойдя к окну, выходящему на Куропаткина, чуть отодвинул тяжёлую штору, одним глазом оглядел улицу. Али-Юсуф всё так же сидел у распахнутых ворот мечети, встречая и провожая редких прохожих протянутой для подаяния пустой глиняной миской.
Через час киргиз уже трясся по направлению к Мерву на старом тарантасе, загруженным штуками Ивановской мануфактуры. На самом дне тарантаса в рулон чёрного в белый горошек ситца был закатан заветный кусок пергамента — какая-то реликвия какого-то индуистского бога.
Похитители блокированы. Гульбеддин Рисалэ и генерал Мирза Кипчак-Кураж-бек. Перемена заложников. Ночная молитва.
В этот же день.
29 октября 1911 года. 3 часа пополудни.
Предгорья Копет-Дага вновь, как весной, украшены нежной зеленью трав, выгоревших было за знойное лето. Осенние дожди и тёплое, не по-летнему нежное солнце вновь пробудили к жизни испепелённые жарой холмы.
— Однако, припекает! — молодой казак снял свою мохнатую кубанку и вытер бритую голову рукавом.
— Лежать смирно, не высовываться! Не ровен час, на пулю нарвёшься. Не на гулянку приехал, — сурово оборвал молодого лежащий рядом в траве урядник.
Они здесь не одни. Плотным двойным кольцом с интервалом в два конских корпуса казаками блокирован выход из безымянного ущелья. Их не рассёдланные кони лежат, прикрывая своими телами хозяев. Винтовки готовы к бою.
— И долго нам тут ещё загорать?
— Угораздило ж меня с тобой в одну сотню попасть. Кончай ныть, велю выпороть! Готовьсь! К бою!
Из ущелья на полном скаку вылетел всадник в цветном халате при чалме, конец которой трепетал на ветру, словно кавалерийский значок. Молнией прошёлся вдоль фронта заставы и нырнул обратно в ущелье. Привставшие и изготовившиеся было к стрельбе, казаки снова укладывались поудобнее.