Марья.
Отсо, лежавший рядом с Косоненом, мгновенно проснулся.
— Плохой запах, богов запах, — проскрежетал зверь.
— Отсо кусать.
Женщина дождя с интересом взглянула на него.
— Отсо! — осадил его Косонен. Крепко сгреб мишку за жесткую шерсть на загривке, ощутил, как напрягаются мощные мускулы. — Отсо друг Косонена. Слушай Косонена. Не время кусать. Время спать. Косонен поговорит с богом.
Потом он поставил непочатую бутылку водки в снег прямо под носом у медведя.
Отсо принюхался к бутылке и поскреб полурастаявший снег передней лапой.
— Отсо уходить, — сказал он наконец. — Косонен кричать, если бог укусить. Тогда Отсо придет.
Медведь ловко подцепил бутылку в пасть и косолапой расхлябанной походкой направился в заросли. Как медведь.
— Привет, — проговорила женщина дождя.
— Приветствую, — осторожно произнес Косонен. Он задумался, реальна ли гостья. Боги чумы хитры. Они могли извлечь образ Марьи из его памяти. Он покосился на арбалет — не взведен, — прикинул свои шансы: алмазная богиня против поэта, который в глуши совсем растерял форму. Да ну его.
— Твой пес не сильно-то меня привечает, — сказало существо, похожее на Марью. Женщина села на облюбованное Косоненом бревно и поболтала в воздухе мерцающими ногами взад-вперед, как всегда поступала в сауне Марья, Косонен решил, что это наверняка она, и у него резануло в глотке.
Он откашлялся.
— Медведь, а не пес. Пес бы залаял. Отсо просто кусает. Ничего личного, у него натура такая. Он ворчливый параноик.
— Я такого, похоже, знавала.
— Я не параноик, — Косонен сгорбился и попытался снова раздуть костер. — Тут, в глуши, поневоле учишься осторожности.
Марья осмотрелась.
— Я-то думала, мы вам, оставлением, больше аппаратуры оставили. Тут как-то... примитивненько.
— Да, у нас было много гаджетов, — ответил Косонен, — Но чума их поела, Раньше вместо этого,, — он постучал по арбалету, — была умная винтовка, но она подцепила заразу, Я ее убил большим камнем и в Болото выкинул, Остались лыжи и кое-какие инструменты, ну и это, — Косонен коснулся виска, — Пока хватает, Веселая жизнь, короче.
Он подгреб под образованный бревнышками треугольник немного углей, и на миг снова взметнулось пламя, Трех лет достаточно, чтобы кое-что узнать о выживании в лесу, В мягком свете костра кожа Марьи казалась почти человеческой, Он уселся на груду пихтовых веток, где раньше лежал Отсо, и посмотрел на гостью, Мгновение оба безмолвствовали.
— Ну и как вы там сейчас? — спросил он, — Дел невпроворот?
Марья усмехнулась.
— Твоя жена выросла, Она теперь большая девочка, Тебе лучше не знать, насколько большая.