— Правильно мыслишь!
Кстати, да. А с чего начинали боги? Хотя бы тот же Тендзин? Вот взяли его и канонизировали — и что, все студенты тут же дружно начали ему молиться?
— Как боги заявляют о себе? — внезапно спросил Вадим.
Ято повернул голову и удивленно уставился на своего шинки.
— Через пророков, естественно, — ответил он.
— А у тебя были пророки?
— Видишь ли, — погрустнел Ято. — Для того, чтобы у бога появился пророк, нужно, чтобы в него кто-то искренне, от всей души поверил. А про меня постоянно забывают…
Вадим задумался.
— В принципе, если так порассуждать, у нас есть отличная кандидатура на звание пророка. Хиёри справится.
— Не годится, — возразил Ято. — Во-первых, у меня нет храма, а во-вторых, у Хиёри совершенно отсутствует дар убеждения. Ну, и в-третьих, она одиночка и интроверт.
— Логично, — скис Вадим, даже огненная шевелюра, казалось, потускнела. — Но, в принципе, сейчас каждый второй подросток испытывает такие трудности… — начал рассуждать Вадим, — и эти ребята тоже должны кому-то молиться. Почему бы не построить множество маленьких храмов…
— Да ты представляешь, сколько всего нужно только на один — даже самый маленький — храм?! — аж подскочил от возмущения Ято. — И его должны строить люди, а не мои шинки!
Вадим заметно смутился.
— Да, об этом я не подумал… Но у нас есть Хиёри, и она в тебя верит. Может быть, я могу об этом попросить? Я же не бог, а шинки. И, в принципе, судя по достатку ее семьи, это не должно вызвать у нее трудности. И, кажется, ее брат архитектор… — задумчиво протянул он. — Пусть не в этом году… Я к тому, что ты столько ждал, подождешь еще пару лет.
— Это… Это… Где же ты был последние шесть веков?! — растроганно зашмыгал носом Ято и полез обниматься с таким пылом, что они свалились с дерева.
Бог мягко перекатился по траве и распластался под Вадимом. Сияющие лазурные глаза оказались совсем близко. В круглых зрачках отражалась огромная полная луна. На тонких губах играла улыбка. «Но сегодня на небе новолуние», — рассеянно подумал Вадим. Ято запустил руку в рыжие волосы, открывая лицо своего слуги, и от этого мягкого ласкового прикосновения мысль тут же с шипением испарилась. Вадим задохнулся — грудь почти до боли распирало странное пронзительное и бесконечно огромное сладкое чувство. Захотелось прижаться к белой, обманчиво холеной ладони в благоговейном поцелуе, чтобы хоть как-то выплеснуть всё, что кипело внутри.
Ято пропустил мягкие пряди сквозь пальцы, провел по виску и блаженно выдохнул, прикрывая глаза. Бледные губы порозовели, на щеки стали возвращаться краски. Вадим осторожно прикоснулся к лицу своего бога. Испарины — постоянной спутницы последних дней — больше не было. Странно. Святая вода из храма Кофуку убрала скверну, но сомнения и метания озлобленного подростка никуда не делись. Ято всё еще их чувствовал, и, как подозревал Вадим, это ранило его куда сильнее, чем он показывал.