Вот это, конечно, неожиданный поворот. Не знаю, что меня впечатлило больше: то, насколько важен этот арахнид, или то, что он сам дает жизнь потомству. Все-таки рожающий мужчина, пусть и паук, у меня слабо укладывался в голове, как и возможность умереть, съеденной тараканами. И если он так ценен, почему о нем так пренебрежительно отзывалась императорская парочка?
Может, я накрутила себя зря? Насиловать меня никто не будет, с моей внешностью даже родители терпели меня с трудом и недолго, а арахниду придётся провести в моем обществе целый год. Пауков я боюсь, но ведь эти разумны и питаются только насекомыми, которых я не люблю еще больше.
— Скажите, Томан, а почему именно я? Раз так важен Сэпий, то давно направили бы ему девушку и жили, не опасаясь умереть от инсектоидов.
— Потому, что после проклятия не всякая девушка подходит арахнидам, а только та, чьей внутренней силы достаточно, чтобы дать жизнь гнезду. Чтобы вырастить его без любви, нужно много сил. В нашем мире ему подходит только герцогиня Дилейна Мирасс, но она категорически отказывается выполнять клятву рода, а император не может отказать своей любовнице ни в чем. Ты даже сильнее ее, будем надеяться, что ваши циклы совпадут.
— Циклы? Вы имеете в виду, периоды развития во мне… ну, вы поняли?
— Да, именно, — тоже смутился Томан.
А мы тем временем подъехали к огромному серому строению с куполообразной крышей и узкими длинными окнами.
Хоть я и успокоилась немного, но все равно изрядно нервничала. Внутри храма было пусто и темно. Все большое помещение было абсолютно ничем не заставлено — ни алтарей и статуй, ни тронов, ни висящей под потолком гигантской паутины. Просто, чисто и темновато.
Когда глаза привыкли к полумраку, я рассмотрела большие круглые ходы в стенах. Из одного такого прохода и появился ОН.
Бесшумно передвигая лапами, к нам опасливо приближался Сэпий. Наверное, он был даже внушительней, чем та иллюзия: большие пушистые конечности нервно подрагивали, мышцы человеческого торса были напряжены, а жесткое хищное лицо нахмурено, но при всем этом он гораздо больше походил на человека, чем картинка, показанная мне императором.
Может, причиной моего восприятия послужил рассказ Томана или то, что открыты были только два черных глаза, увеличивая человечность лица. Длинные черные волосы арахнида были распущены и даже на вид казались очень мягкими.
— Ты не будешь кричать? Не переношу женских воплей, — красивым бархатным баритоном спросил мужчина.
— Нет, — односложно ответила я, не желая злить огромного полупаука.
— Томан, кого вы опять ко мне привели? У меня нет ни времени, ни желания общаться с людьми. Мне просто нужна аллаида, пока не стало слишком поздно. Вы уже более пятидесяти лет оттягиваете неизбежное. Я и сам не в восторге от кандидатуры герцогини Мирасс, о распущенности которой известно даже под землей, но я не могу рисковать. У нас будет только одна попытка. Мне уже почти триста лет, я стар даже по меркам арахнидов. Последний из моего гнезда появился на свет пятьдесят три года назад. Мне давно пора подарить жизнь новому, — устало, как нерадивому школьнику, пояснял Сэпий.