— Серьезно?! — разозлился мужчина, и вскочив на ноги, оперся ладонями на столешницу. — Маргарита, мне правда нужно объяснять, почему тебе не стоило вообще совать нос не в свое дело, а после еще и молчать о том, что в него влезла?..
— Прости, но хочу тебе напомнить, — выпалила я, и сама встав со стула. — Что «не моим делом» это перестало быть примерно в тот момент, когда меня из-за этого «не моего дела» отравили! Более того, напоминаю тебе еще и о твоей опале, которую я разделила вместе с тобой. Или ты думал, что я должна была вот так слепо тебе во всем доверять, не задавая никаких вопросов? По какой же причине, скажи на милость? Потому что ты мой муж? Муж, которого я, секундочку, не выбирала, за которого родители выдали меня насильно из своих соображений? И нет, извини, но то, что нам с тобой хорошо, в том числе и в постели, еще не повод пафосно охнуть и слепо доверить тебе свою жизнь! И еще раз нет, то, что ты мужчина, а я женщина, так же не является поводом смиренно склониться перед тобой и позволить по-мужски все решать. Так что не знаю, откуда в твоей голове взялось это патриархально дерьмо, но будь добр, выкинь его из своей черепушки к чертовой матери, и либо относись ко мне как к своему напарнику, либо не удивляйся, что я и сама играла в одни ворота!
Впав в ступор, Арк стукнул по кухонной скатерти отвисшей челюстью и пару следующих минут просто пялился на меня, периодически моргая. А после, опустившись обратно на стул с усталым вздохом, проговорил:
— Признаю, ты права. У тебя в самом деле были причины поступать именно так, как ты поступила. И все же, почему тогда ты решила поговорить об этом именно сейчас?
— Потому что мы с Эммой выяснили, кто либо один из убийц, либо напрямую связан с ними…
— Проклятье, Маргарита! — в панике выдохнул Арк, и в мгновение ока подскочив ко мне, закрыл мой рот ладонью, чтобы прошептать на самое ухо. — Ради всего святого, не говори таких вещей так громко! Никто из нас не может быть на сто процентов уверен, что у стен нет ушей.
— Прости, — вздрогнув, проговорила я, когда мужчина убрал руку.
— Так… кто это?
— Тот самый наш почтальон, который давал тогда показания по делу убийства напавшего на меня маньяка, — одними губами прошептала я ему на ухо. И видя, как выкатились его глаза, торопливо продолжила: — Да, верно, тот самый, который ходит по нашему микрорайону, и даже больше… Не знаю, посмеешься ты, или заплачешь… но он откровенно ко мне клеился.