, как упрямо называли датчане воду из Хельсингборга. За кассой стояла молодая девушка, с виду не старше двадцати. На проколотой нижней губе висело три кольца. Нельзя такой юной девушке работать здесь одной в ночную смену, подумал Фабиан, выкладывая покупки.
– Ваша машина? – она кивнула в сторону «Пежо».
– Нет, а вы не знаете, она давно здесь стоит?
– Чуть больше недели.
– А она стояла здесь в прошлый вторник, 22 июня?
– Понятия не имею, – девушка пожала плечами и принялась сканировать товары. – По вторникам и средам я выходная. Первый раз я увидела ее в прошлый четверг. С вас семьдесят восемь крон.
Фабиан протянул карточку и мысленно отметил, что «Пежо» вполне может находиться на парковке с прошлого вторника. Он расписался на слипе и вышел из магазина. Тут завибрировал его мобильный.
– Это Ирен Лилья. Его зовут Руне Шмекель.
– Прости? Как ты сказала? – Фабиан остановился у вытяжки, откуда что-то капало и испарялось. Он был так настроен услышать «Клаес Мельвик», что решил, что ослышался.
– Руне Шмекель. Правда, мерзкая фамилия?
Фабиан весь как сдулся. Если бы машину, например, взяли напрокат, он хотя бы знал, куда двигаться дальше. Во всяком случае, никакого Руне Шмекеля у них в классе не было.
– Она значится в угоне?
– Нет, это первая мысль, которая пришла мне в голову.
Черт возьми, мысленно выругался Фабиан. Может быть, это все-таки не машина преступника? Или он идет по совершенно ложному следу? Может, это вообще не месть затравленной жертвы?
– Фабиан, ты меня слышишь?
– Да, только я ожидал не такого ответа.
– Во всяком случае, вот его домашний адрес: улица Адельгатан, 5, Лунд. Он работает там в больнице.
– О’кей. Я должен прерваться. Продолжим потом.
– Ладно. Увидимся завтра.
Фабиан закончил разговор. У него пропало желание говорить. Ему надо было подумать.
Обдумать все с самого начала.
Было только самое начало третьего, но уже начинало светать, и на обратном пути в Швецию Фабиан смог убедиться, что вид на пролив Эресунн превзошел сам себя. Но он был не в состоянии любоваться. Ему даже не хотелось слушать музыку. Из головы не шел Клаес Мельвик и все то, чему его подвергали в школе. В памяти всплыло еще больше случаев, один страшнее другого, что только подкрепляло мотивы убийства. Проблема заключалась в отсутствии конкретных улик. Единственное, чем он располагал, – смутные воспоминания.
Он затормозил у пункта оплаты в Лернаккене и остановился у опущенного шлагбаума, протянув мужчине в будке свою кредитную карточку. Он надеялся, что Соня уснет до его возвращения. Иначе разговор о том, почему позвонила Нива, не даст им уснуть до утра.