«Поверь мне, я ведь вижу, что ты хочешь только одного: чтобы тебя отымели», – сказал он со смехом, словно это самая естественная вещь на свете. Проклятый склизкий мерзавец. «Встряхнись и почувствуй, что ты живешь», – продолжил он, и ее чуть не вырвало от его липкого дыхания. Она возненавидела его каждой клеточкой своего тела. Она по-прежнему его ненавидела, и, вероятно, так будет всегда.
И все же она вынуждена признаться самой себе.
Ким Слейзнер более чем прав. Понимание пришло к ней прошлой ночью после долгой прогулки по заснеженной улице Гетгата в поисках другой гостиницы. Дуня хотела оказаться как можно дальше от Карстена, так что ничего страшного, что она нашла гостиницу только на площади Медборгарплатсен. Быстро приняв ванну, чтобы согреться, она легла спать. Она решила, что на следующее утро рано встанет, быстро позавтракает, сядет на ближайший самолет и полетит домой. Дома поменяет замок и наймет фирму-перевозчика, которая приедет, упакует все вещи Карстена и отвезет их его родителям в Силькеборг. Это ведь ее квартира.
Дуня считала, что это прекрасный план, только бы ей удалось заснуть. Голоса проходящих мимо стокгольмских тусовщиков упрямо долетали до ее номера. Ее чистое тело ворочалось на хрустящих простынях. И тут до нее дошло, что на самом-то деле Слизняк прав.
Она попыталась пальцами, но от этого стало еще хуже. Как он и утверждал, она хотела, чтобы ее отымели. «Встряхнись и почувствуй, что ты живешь». И это должно произойти прямо сейчас.
Дуня снова натянула на себя платье и каблуки и пошла за голосами на улице до «Кварнена» – пивного зала, который находился прямо за углом улицы Гетгатан. На входе стояла длинная очередь, но она прошла без очереди, и, оказавшись внутри, скоро нашла глазами свою жертву.
Он стоял у барной стойки, держа в руке пиво, и разговаривал с друзьями. На самом деле, он был совсем не в ее вкусе. Со своими рыжими кудрями и веснушчатым лицом он представлял собой почти полную противоположность классической красоте. Но футболка с круглым вырезом буквально кричала о том, в какой он хорошей форме, и перед его обаянием нельзя было устоять.
Стоило ей встать в метре от него и бросить на него несколько взглядов, как он оставил своих друзей и подошел к ней. Дуня попыталась сказать что-то по-шведски, и он ответил по-английски. Его имя она забыла через секунду после того, как он представился. В ее памяти он останется