И тогда я просто начинаю говорить; моя последняя отчаянная попытка не уснуть. Меня уже не волнует, присоединится ли он к моему одностороннему разговору, мне просто нужно не уснуть.
— Полагаю, если бы у тебя была дочь или сестра, тебе было бы не все равно. У меня была жизнь, до того как мать привезла меня сюда. Не очень хорошая, но, тем не менее, была. Мы жили в крошечном трейлере с тараканами и такими тонкими стенами, что казалось, будто мы спим зимой на голом полу. Моя мама была зависима от героина. Крэк, метамфетамины. И тому подобное, она любила это. Но не я. Я хотела окончить школу и получить стипендию в каком-нибудь колледже и зарабатывать себе на жизнь. Но меня привезли сюда и все изменялось. Хавьер некоторое время спал с моей мамой, но он всегда имел виды на меня...
Кажется, я задремала на секунду.
Я резко открываю глаза и делаю глубокий вдох, придвигаясь ближе к открытому окну, чтобы воздух освежил меня.
Следующие, что я почувствовала, так это ноющую боль с задней стороны головы и все стало черным.
Глава 3
Звук капающей воды вырывает меня из сна. Глаза неохотно открываются, веки вздрагивают от света, пробивающегося сквозь окно поблизости. Осознаю, что нахожусь в какой-то комнате. Зрение нечеткое, а голова словно повстречалась с кирпичной стеной прошлой ночью. Левая сторона лица опухла.
Я пытаюсь подняться, но что-то стягивает запястья и лодыжки. Постепенно зрение сфокусируется, и я могу видеть, что лежу на постели в темной комнате с коричневыми гобеленовыми обоями и покрытой пылью несочетающейся мебелью. Один телевизор выглядит как составляющая интерьера: старый и, вероятно, принимающий лишь один канал, по которому, я уверена, показывают лишь драматичные испанские мыльные оперы. В поле моего зрения попадают тяжелые, зеленого цвета шторы на окне и помещенный между ними крошечный квадратный столик с одним деревянным стулом. На его спинке покоится длинное черное пальто.
Осознав происходящее и вернув себе самообладание, я с усилием переворачиваюсь на спину, получая возможность осмотреть остальную часть комнаты. Так я вижу американца, который, я знаю, принес меня сюда, где бы это "здесь" ни находилось.
Он связал меня. О нет...Он меня связал.
Когда я замечаю его, сидящего на стуле по другую сторону кровати, то в испуге визжу и сваливаюсь на пол, руки и ноги связаны так крепко, что у меня нет никакой возможности смягчить падение. Я сильно ударяюсь об пол, боль пронзает бедро и спину.
— Ммм! — издаю я громкий стон. Как можно скорее пытаюсь ослабить ткань на своих запястьях, ерзая по полу.