О, я помню этот звук. Ему больно!
— Проклятье, — выругался Исаев, зажмурившись. — Тихомирова, если тебе так нравится моя рука, не стесняйся, оторви ее на хрен и оставь себе!
Хмельная после оргазма, я не сразу осознала смысл его слов.
А вот после они обрушились на меня, как ведро ледяной воды. Господи, я схватила его за правую руку!
Но и это было не все.
При виде его голого торса, моей обнаженной грудь и приспущенного бюстгальтера до меня в полной мере дошло, что только что здесь, в рабочем кабинете моего преподавателя, действительно произошло.
И вот тут мне стало по-настоящему страшно.
Пока он приходил в себя, жмурясь от боли, я уже в полной мере очнулась. Оправила одежду и протараторила:
— Простите-извините-спасибо-до свидания!
Вылетела из кабинета пулей, растолкала всех длинноногих в коридоре и сиганула мимо лифта к лестнице.
А вдруг он станет меня догонять?
Этаж был всего лишь пятый и только на третьем я поняла, что зря спешила. За мной Исаев не кинулся.
Да он и не смог бы бегать с переломом.
Но я успела забыть об этом. Смутно помнила, даже как вошла в метро, как шагнула в вагон и поехала. Только через несколько станций поняла, что выбрала направление, которое ведет к дому, а не в университет.
А мне ведь нужно было вернуться в МГУ. Только зачем? Ах да, отдать ведомости декану. Я закрыла лицо руками, качая головой.
Те самые ведомости, которые остались на столе у Исаева. Возвращаться за ними точно не стоит. Что я ему скажу?
«Здравствуйте, Роман Андреевич, кажется, я у вас кое-что забыла, пока извивалась на коленях».
«Да что вы, Настя? — отзовется он своим едким от сарказма голосом. — Вы про собственное достоинство? Простите, не находил».
Вообще, непонятно, как я дальше буду учиться. Как буду смотреть в глаза Роману Андреевичу.
Как же стыдно, Господи! Я ведь чуть не изнасиловала его в собственном же кабинете. А уж как извивалась, как стонала! А если бы снова вошли эти неугомонные уточки?
А если они вообще все слышали?!
Вот почему он так упрямо целовал меня, не желая отпускать мои губы. Я-то решила, что ему просто нравится меня целовать. А у него просто вторая рука в гипсе! А никак иначе от меня тишины он бы не добился, ведь рот зажать мне не мог. А я быть тише не умела.
Такая уж я. Всегда была шумной. Громко стонала, охала, вздыхала и тому подобное. Вот еще одна причина, почему у меня не получалось со сверстниками, они ведь не обладали собственными кабинетами в «Москве-Сити».
Самое большее — спальня в родительском доме. Или место в общежитии. А эти места обязывали, чтобы секс был тихий и беззвучный.