Каким-то чудом я умудрилась даже вскочить, не задев его руку.
Кровь, которая так и бурлила в теле, ударила мне в щеки. Сердце оглушительно грохотало в груди, а руки дрожали. Я почти бегом рванула к кофемашине, трясущимися пальцами попыталась насыпать зерна для помола. Но герметично запечатанная упаковка не поддавалась.
Не успела взять себя в руки, как возле меня уже вырос Исаев.
— Нравится? — глухим от гнева голосом спросил он.
— Что именно? Робуста? — промямлила я непослушными губами. — Я предпочитаю арабику, но…
— Не надо делать вид, что мы о сортах кофе! — рявкнул Роман Андреевич. — Нравится доводить меня? Дразнить меня?
Он выдрал из моих рук пакет. Кофейные зерна разлетелись бусинками с характерным перестуком. Я даже не успела возмутиться тем, что это он меня дразнит, а не наоборот, как оказалась распластанной на все том же столе, между пластиковыми стаканчиками, салфетками и сахаром в бумажных упаковках.
Вжимая руку мне в талию, он прижал меня к столешнице, заставляя прогнуться еще сильнее.
— Теперь я понимаю, для чего тебе скамья для порки. Сама ведь напрашиваешься.
Звонкий шлепок моментально обжёг мою попку. Это было чувствительно даже через ткань юбки. Больно и одновременно сладко. Я взвизгнула.
— Тихо, — шикнул Исаев мне в ухо, возвращая руку мне на талию. Фиксируя меня на одном месте. — Хочешь, чтобы весь офис знал, чем мы тут занимаетесь?
— Почему бы и нет? — огрызнулась я из последних сил. — Чем офис хуже тех мест, где вы обычно этим занимаетесь со Снежаной Сергеевной? Или она ведет себя тихо? Нравится трахать эту безмолвную рыбу? Уж извините, я так не умею!
Сарказм рождался сам собою, каким-то чудесным образом. Правда, перемешивался со стонами, но их я старалась сдерживать.
— Да уж знаю, — продолжал нашептывать босс, теперь поглаживая мой зад. — Слышал я, как ты умеешь. Я до сих пор помню твои стоны в этом кабинете, так ты решила, что мне и этого мало? Стонешь теперь у себя, каждый вечер?
— Так вы еще и подслушивали! Ай-ай, как некрасиво.
— А может, я еще и подглядывал? Разве не для меня ты всегда оставляешь дверь открытой?
Да, конечно, я делала это нарочно, но не собиралась сознаваться.
— Роман Андреевич, вы же хотели…
Кофе, недоговорила я.
Голос онемел, когда он одним резким движением задрал мне юбку.
— Тебя я хочу, Настя. К черту кофе. Сними трусики.
Я чуть не разрыдалась от счастья, услышав это грязно-чувственное требование.
Он ослабил хватку, и я могла оттолкнуть его, уйти, уволиться, сбежать, но вместо этого дрожащей от желания рукой сама приспустила трусики.