В общем, Катя старалась подобным образом выстраивать свои мысли и отношение к этому событию. Да и зима началась, вот точно по календарю, именно первого декабря засыпав весь город снегом, затянув метелью. Красиво! Волшебно и очень атмосферно, восхитительный вид из окна их спальни! И до Нового года — рукой подать, можно расслабиться и радоваться жизнь впервые за долгое время. Потрясающий мужчина рядом, от одного взгляда на которого в дрожь бросает. А еще музыка! Настоящее счастье, какой-то невыразимый душевный восторг, которым только упиваться можно. Казалось бы, живи и не грусти! Ну что ей еще нужно?!
Но Катя отчего-то все же загрустила… Попыталась развеяться: накупила море свечей и всевозможных гирлянд, красивых стеклянных подсвечников. Расставила по всей квартире и зажигала каждый вечер. Красиво, но все равно меланхолия словно бродила за плечом…
Правда, может, это пресловутые гормональные бури в организме сказались, но вот будто настроение куда-то уплыло, растворившись в этих метелях. Хотя она упорно боролась с собой: играла часами, занимаясь с репетитором и самостоятельно отрабатывая, совершенствуя навыки. И Саше играла, когда он возвращался, видела, что для него это лучший релакс и отдых после рабочего дня. Если, конечно, время суток позволяло.
«Хоть про дом задумывайся, чтоб тебя спокойно слушать», — иронизировал Ольшевский, возвращаясь за полночь. «С соседями не разгуляешься. Сам прибил бы, если бы спать мешали, пусть и музыкой», — справедливо сокрушался он. Однако, как только была возможность, просил, чтобы Катя играла. И она не отказывалась, не комментируя ремарку про дом.
Время покажет. Пока ей и здесь очень нравилось, что она от Саши не скрывала.
А Ольшевский вдруг взял и притащил домой ящик мандарин! Без всякого предупреждения или вопросов, без объяснений. Принес и поставил на стол перед ней.
— Это кому столько? — с недоумением уточнила Катерина, с удовольствием втянув в себя такой классный аромат, что даже рассмеяться захотелось.
— Нам! — без толики сомнения заявил Саша, крепко обхватив ее со спины. Нахально устроился подбородком на плече у Кати, и тут же начал чистить одну.
— Ты же руки не мыл! — возмутилась, но смех, который не сумела подавить, все испортил. — И мандарины… — невнятно, потому что он уже впихнул треть долек ей в рот. И Катя еще громче засмеялась, пытаясь не дать растечься по губам соку, отбивалась от новых долек одновременно. — Саша!
— М-м-м?.. — перегнувшись через ее плечо, он слизнул капли сока у Кати с подбородка. — Они и грязные — вкусные, — подмигнул, вновь пытаясь впихнуть ей новые дольки в рот. — Как и многое другое, котена. Грязь, она как бы ко вкусу никакого отношения не имеет, — снова поцелуй, жадный и горячий.