— Не беспокойся, мам, — промямлил мальчик, — папа отведёт. Выздоравливай, бабуль!
Отец сопроводил своего спасителя до детской, присел на корточки и с видом заговорщика прошептал:
— Спасибо за понимание, сынок, с меня причитается. Ложись-ка ты спать, хорошо? И я лягу.
Егор молча кивнул и похлопал старшего по плечу. Каждый ушёл к себе.
Первым, что юный полуночник увидел, включив лампочку, было его полное зимнее снаряжение, аккуратно разложенное на кровати: сапожки, штанишки, свитер, пуховик, шарф, варежки и шапка. Вспомнив слова Гаврюши, мальчик понял, что их ждёт приключение. Храброе, чуткое сердце Егора велело не медлить. Он чувствовал себя матёрым десантником перед вылетом на задание. Экипировался он, как и положено десантникам, «пока спичка горит».
Лестница на чердак была продолжением общей лестницы подъезда. Полностью одетый мальчик бесшумно просочился на площадку. В эти мгновения мама включила телевизор, чтобы развлечь Светлану Васильевну, а папа уже сладко храпел. Тихого щелчка двери никто не услышал.
— Эй, Егорка! — позвал шёпотом знакомый голос. — Шевели ногами, скоро наш рейс.
Мальчик и домовой, на груди которого полумесяцем развернулась связка разнокалиберных ключей, встретились у входа на чердак. Старые петли скрипнули, и в нос ударила смесь запахов морозного неба, перьев и чего-то ещё.
Гаврюша закряхтел, сдвинул что-то в темноте и произнёс чудные слова, от которых хотелось чихать. Сделалось вдруг светло и уютно, как будто сотни маленьких мерцающих лампочек вспыхнули и расплылись по чердаку, словно золотые рыбки.
— Ух ты! Светлячки! — Мальчик так и замер с открытым ртом. — А разве букашки не улетают на зиму в тёплые края?
— Мои букашки не улетают, — гордо пояснил домовой, сунул руку за пазуху и вынул золотые механические часы на цепочке. — Опаздываем. Поди-ка сюда, Валентинов сын.
У Егорки глаза разбегались от собранных здесь дивных вещей. Чего он только ни увидел: и чучело взрослого медведя с балалайкой наперевес, и коллекцию подков, подвешенных на гвоздях, и тяжёлый сундук для пиратских сокровищ, и старинные часы с пыльным стеклом, открывающимся для перевода стрелок…
От предчувствия большого приключения сосало под ложечкой. Мальчик забыл про сон и позднее время. Пачкая и без того грязные штаны, домовой плюхнулся на колени и принялся что-то разглядывать на полу у стены.
— Готов отправляться в сказку? — Рыжебородый приятель обернулся к мальчику. — Тады скорей за мной!
Он уменьшился, словно сдувшийся шарик, и пропал из виду.
— Гаврюша! — Егорка едва не упал, подбегая к месту, где только что стоял его проводник. — Ты что сделал?