Егор просил родителей показать чужаку квартиру, чтобы тот понял — метро у них нет. Вал Валыч на это лишь хмыкнул и стал звонить на ноль два. Пока папа ждал ответа, а мама гладила его по плечу, Егор проскочил к двери и крикнул:
— Дяденька, метро на другой улице! А здесь я с мамой и папой живу!
— Меня не волнует! — сказали снаружи и упали.
Той ночью Егор видел отблески синих огней в окне. Мама сказала, что хулигана забрали и отвезли домой. Малыш успокоился и уснул.
Теперь Егорка вырос, целых семь лет всё-таки, и потому за помощью к взрослым сразу не бросился. На этот раз шумели где-то в квартире — ругался старенький дедушка. Кряхтел, охал, чихал и гонял кого-то по всей жилплощади.
Сон как рукой сняло. Егор откинул одеяло, сел и прислушался. Голос то приближался, то удалялся. Чужак часто кашлял, проклиная здоровье, и громко сморкался. Никто, даже Женя Василюк из третьего класса, не смог бы так смачно высморкаться!
Дед явно за кем-то гонялся, рискуя остатками здоровья, а тот, кого преследовали, был, наверное, моложе и шустрее. Впрочем, скоро всё выяснилось.
— А ну, подь сюды, Гаврила! — грозно приказал голос. — Я те руки-то поотрываю! Я тя дисциплине-то враз обучу!
После этих слов что-то упало, и воцарилась гробовая тишина. А потом бурчание пошло по второму кругу.
— Охохошеньки-хо-хо! Надо ж, хряпнулся-то как, живого места не осталось. — Затем в темноте обстоятельно высморкались и прокашлялись. — Взрослый мужик с бородой, с квартирой, а балуешь, как мелкий комнатёнок с малосемейки!
Бодрый Гаврюшин голос вызывающе ответил:
— Моя квартира, мои люди, а как я им помогаю, не твоего ума дело, старый пень!
И тут раздался чёткий, короткий пинок.
— Ай-ай-ай! — завопил домовой.
— Поделом тебе, проныра! — Незнакомый дедушка повеселел. — Нет такого закона, чтобы без диплома колдовать! И не будет!
— Ой-ой-ой!
— Мало! Мало я тебя гонял! — Снова пинок, третий, четвёртый…
— Уй-йо-о-о-ой!!!
— Ох, догоню и ещё вмажу! — раззадорился дедуля.
И снова беготня, снова кряхтенье, стоны, топотня и звуки оплеух.
За окном стояла чёрная, тихая ночь. Родители, разумеется, ничего не слышали и слышать не могли — домовых видит и слышит лишь тот, кто в них верит.
А вот любопытный Егорка на цыпочках добрался до прикрытой двери, стараясь не наступать на игрушки, разбросанные по полу. Шумиха в соседней комнате набирала обороты.
Снова что-то рухнуло, загремело, мальчик вздрогнул от неожиданности, а затем, открыв дверь, ещё и ахнул.
В прихожей на полу сидел, раскинув ноги, смешной старичок. Он словно бы выпрыгнул из мультика — одет в ярко-голубой балахон и остроконечный колпак, усыпанный серебряными звёздочками и пёстрыми заплатками. Туфли с загнутыми носами походили на сушёные бананы. Борода длинная и седая, лицо сморщенное, а брови густющие-э…