за ними дверь, Роджер уже был на ней. Его рот двигался на её губах с отчаянием, которое
раньше никогда не проявлялось. Его руки исследовали, как будто он хотел запомнить
каждый сантиметр её тела.
Его поцелуй выражал страх, боль и радость. Это было потрясающе. Незабываемо.
Ошеломляюще.
Роджер поднял её на руки и отнёс в спальню, не прерывая поцелуя. Элизабет
ухватилась за его плечи, весь её мир перевернулся, и единственная мысль, которая имела
смысл была: «я не могу оставить этого мужчину».
Он положил её на кровать и отпустил с неохотой, пока снимал одежду. Когда
Роджер скидывал брюки, Элизабет перекатилась по кровати и достала презерватив из
ящика в тумбочке. Она знала, где они хранились. Так же, как знала, что любимым цветом
Роджера был синий, что его самым большим страхом было потерпеть фиаско, и что он
хотел взять собаку, которая настрадалась в жизни. Собаку, которую никто кроме него не
хотел. И он создал бы для неё жизнь, которую та заслужила.
Так же, как она знала... что...
Она любила его...
Вечное проклятие.
Поцелуями, Роджер нарисовал линию на бедре выше колена, что отдавалось
покалыванием в коже. Потом скользнул руками под ягодицы и приподнял их. Сегодня на
Элизабет была одета юбка их мягкой ткани, которую Роджер задрал на бёдрах. Она
наблюдала за движениями его рук, касающихся её тела, с лишающим дыхание
напряжением. Роджер смотрел на неё так, как будто она была единственной женщиной на
Земле. Единственной женщиной, с которой он когда-либо всё это делал, единственной
женщиной с которой он когда-либо хотел это проделать. На секунду Элизабет
притворилась, что верит.
Она притворилась, что верит, как будто он тоже испытывал это уникальное
чувство, которое они разделяли.
Пока она находилась в этом волшебном царстве сказок, возможно, могла даже
притвориться, что существует мир, параллельная реальность, где они могли бы жить в
полной гармонии. Где она не должна отказываться от работы, чтобы остаться с Роджером, а он не должен был просить её остаться. Где они будут вместе, и ничто не в силах их
разделить. Где они могли бы быть счастливы.
Такой мир? Такая жизнь?
Это находилось в волшебном и воображаемом месте.
Жаль, что существовало только там.
Роджер накрыл её ртом там, где только что к ней прикасался, и трусики
присоединились к одежде на полу. Когда он двигал языком, пробуя и дразня её, то все эти
размышления о мире, где они могли бы быть вместе, распались в мгновение ока. И всё, что осталось — это Роджер Джексон, мужчина, в которого она влюбилась, мужчина, от
которого она должна уйти.
— Роджер, — простонала она. Её голос был хриплым, задыхающийся от