полупрозрачного одеяния и открыл вид, которого жаждал с тех пор, как брал ее в
последний раз, в их брачную ночь.
Красота была разных форм и размеров, но он был ценителем женской груди. И
грудь Джии была самой красивой из всех им виденных. Округлая, упругая, большая, но не чрезмерно. Смуглые вершинки были окружены безупречной, оливкового цвета
кожей. Само совершенство.
Когда прохладный воздух коснулся Джии, соски напряглись. Во рту прибыла
слюна. С дикой гримасой, он погрузил свой палец в мусс, а затем намазал сладкую, кремообразную массу на сморщенную вершинку. Чтобы вторая не страдала от его
равнодушия, ее он прикрыл тоже.
Пальцы Джии сжались в кулачки и она, прикусив губу, изогнулась к нему
навстречу, безмолвно умоляя облегчить ее муку. Джейсон с радостью согласился.
Он наклонился и обхватил ладонью одну из грудей, приподнимая ее к своему
рту. Аромат шоколада смешался с сочным мускусным, источаемым ее кожей. Когда он
взял в рот один из сладких сосков, ее аромат опьянил его. Она сводила его с ума своей
сладостью.
Срань господня, он скучал по Джии. Ни одна женщина не пахла, не была такой
на вкус и не действовала на него таким образом, как Джиа. После почти двух
десятилетий секса ради секса он осознавал разницу. И когда он накрыл ее сосок, вылизывая каждый миллиметр шоколадного совершенства, Джейсон задавался
вопросом, как он сможет прожить без нее.
Когда он всосал твердую вершинку ее груди, Джиа захныкала, словно бы не
могла сдержать свою реакцию. Он отказался отпустить ее. Она позабыла, что он знал
ее тело слишком хорошо, чтобы спрятаться от него. Но он напомнил ей это.
Он накинулся на чувствительную вершинку ее груди, затем потянул, засасывая
сильнее. Она всхлипнула, откинула голову, стукнувшись об изголовье кровати.
Прежде чем она смогла привыкнуть к удовольствию, приносимому его ртом, он
отодвинулся достаточно, чтобы сжать ее влажный сосок между большим и
указательным пальцами. Сжав его, он переместился ко второму соску, ловя твердую
вершинку своим языком и поглощая шоколад до тех пор, пока не почувствовал, как
сосок затвердел еще сильнее.
– Джейсон...
Голос его жены был чем-то средним между стоном и мольбой. Он поглотил его, позволив слабому всхлипу срезонировать в его голове и смешаться со всеми
остальными вещами, заставлявшими его алчно желать ее. Но теперь у него было
ощущение, что дело не столько в его удовольствии, а в том, что он хотел иного.